Любовь к жизни - [43]

– А он...

– А он как две капли воды похож на нашего Васика, – сказала я.

Даша неопределенно качнула головой.

– Ты не стерла память этого врача? – спросила она у меня.

– Нет.

– Почему? – удивилась она, – ведь он теперь может сказать, что искали...

– Ну, то, что он кому-нибудь что-нибудь скажет, – проговорила я, – это исключено. Насколько я понимаю, ему вообще запрещено давать какие-либо сведения о пациентах. Но... я уже тебе говорила, что меня не покидает ощущение того, что за нами кто-то следит.

Даша непроизвольно оглянулась.

– Ага, – тихо сказала она.

Мы спустились на первый этаж и прошли мимо спящего охранника. Глаза охранника были неподвижны и смотрели в белый потолок больничного холла.

Сейчас четыре часа? Так вот, он проснется, примерно, часов в восемь утра.

Как и те пятеро охранников, что, словно каменные, сидят вдоль стен в своей каморке.

– Странно, – снова проговорила Даша.

– Ты о чем?

– Так все легко получилось, – задумчиво произнесла она, – архив... Странно, что в такой клинике, где охраны полно и с ворота закрыты до утра, архивы с карточками лежат совершенно свободно.

– Как говорится, и на старуху бывает проруха, – заметила я, – всего учесть нельзя.

Но все-таки нехорошее предчувствие кольнуло тогда меня.

Глава 9

Васик вышел из больницы, когда начало уже светать. Солнце еще не вышло, но непроглядная ночная тьма – почему-то совсем чернильная и кромешная в эту ночь – стала понемногу рассеиваться.

Нина спала, после очередной дозы препарата. Она очень ослабела за все время разговора с Васиком и врачи попросили его хотя бы день не беспокоить Нину.

Васик опустил руку в карман за зажигалкой, но так и застыл, о чем-то тяжело задумавшись. Потом все-таки достал зажигалку, щелкнул ей и снова замер, глядя на колеблющееся пламя. Сигарету он теребил в пальцах пока не переломил пополам. Достав другую, он приблизил ее к огоньку зажигалки и так держал, пока кончик сигареты не затлел красным.

Рассеянно затянувшись, Васик опустил зажигалку обратно в карман и подошел к своей машине.

Через полчаса он был уже въезжал уже во двор дома, где жил. Остановил машину у подъезда и вышел.

На лавочке у подъезда сидели трое.

Как только дверца машины за спиной Васика хлопнула, закрывшись, трое переглянулись и поднялись с лавочки. И загородили ему дорогу.

Он почти не видел их лиц в предутренней темноте, да и не интересовали его их лица, а когда один из них спросил его:

– Куда направляешься? – он ничего не ответил.

– Тебе говорят, – нарочито гнусавым голосом проговорил второй, – ты чего тут делаешь?

– Я живу в этом доме, – ответил Васик и затянулся сигаретой.

– Врет, – сказал третий.

Васик почувствовал вдруг, как у него похолодела спина.

«Вот оно, – подумал он, – кто они такие? Да кто же еще, как не пособники похитителей моего сына! Кто еще может ждать меня в такую рань у подъезда... Только какие-то они странные. Пустые бутылки водки валяются под ногами, и сами они... Небритые, мутноглазые... За версту несет перегарищем. Обыкновенные алкаши, которым похмелиться не на что, поэтому и пристали, но... Конспирация?»

– Чего ты тут делаешь? – снова спросил гнусавый и икнул. – Домой, говоришь, идешь? Так за проход платить надо, понял? Давай стольник, а то не пустим в подъезд...

«Не то, – понял Васик, – какие же это похитители? Обыкновенные гопники»...

Теперь ему не хотелось больше разговаривать. Он отодвинул плечом того, кто стоял ближе всех к нему и направился к кодовой двери, ведущей в подъезд.

У самой двери Васик задержался, обернулся и, разжав губы, выпустил на волю давно рвущееся у него из кишок матерное проклятие.

Трое на несколько мгновений опешили. Потом один из них гнусаво проговорил, напряженно выжевывая слова:

– Да это он... Да это он охренел, в натуре, бес... За такой беспредел отвечают...

Васик успел уже открыть двери, когда трое догадались побежать к нему.

Он остановился, не поворачиваясь, а напряженно вслуши– ваясь в топот бегущих ног. Холодная ярость залила все его существо. И когда первый из бегущих подобрался к нему почти вплотную, он резко развернулся, одновременно, сжимая кулак для удара.

– От сука, – плаксиво проговорил парень, потирая ушибленную руку, – псих, что ли?..

Васик шагнул к нему, но тот с неожиданным для пьяного человека проворством отпрыгнул в сторону, одновременно усмехнувшись тому, кто успел зайти Васику за спину.

Васик едва успел обернуться, но это уже помочь не могло – дверь в подъезд прыгнула и перевернулась, асфальтовая дорога выгнулась горбом – автомашины, словно игрушечные посыпались с нее – темнеющее небо кувырком полетело перед глазами Васика.

Резко уйдя в сторону, чтобы спастись от второго удара того, что зашел сзади, Васик прыжком поднялся на ноги и, прежде чем прижаться спиной к стене, кулаком размозжил ему нос.

Утвердившись у стены подъезда, Васик почти наугад выбрасывал сжатые кулаки – первый удар по затылку здорово мешал ему – в глазах основательно плыло и в голове жарко гудело, как в топке поезда.

Слева от Васика мелькнуло узкое лезвие ножа. Он метнулся в сторону, потом моментально вернувшись на исходную позицию, перехватил руку, сжимавшую нож и с силой рванул ее на себя.