Любовь к далекой - [8]

Что становится мне неуверенно?..

Серебристые волны звеня разлились, —

Это — вальс перепевно-размеренный.

Что ты здесь все скользишь, наблюдательный мак,

И глядишь, и блестишь диадемою?

О, блистательный мак, я сегодня твой враг,

Я журчащей пленен хризантемою,

А еще меня тянет в шуршащий камыш

Поплескаться вот с теми наядами.

Ты ревниво дрожишь, горделиво молчишь

И грозишь оскорбленными взглядами…

– Подымите платок. Вы сегодня мой паж.

Нет, не надо, мой милый, единственный.

Этот вечер – он наш! О, не правда ль, он наш,

Этот вечер желанно-таинственный.

Мы уйдем ведь потом? Мы пойдем в этот сад,

Помнишь, в сад с вырезными перилами,

Где, как шепчущий взгляд, тихо звёзды дрожат

За дубами старинно-унылыми.

– О, конечно, пойдем. Но упорной не будь.

Ведь нельзя отстранить неизбежное.

О, так дай же прильнуть мне на девичью грудь,

Мне покорною будь, моя нежная.

Неразрывней всех уз станет в миг наш союз.

Серебристые нити завяжутся…

Но зачем ты дрожишь, говоришь — я боюсь?

Не так страшно все это, как кажется.

Шелестят и скользят. Как красив их наряд.

Кто в плаще там, картинно закутанный?

Паутинные волосы бледных наяд

Шаловливыми пальцами спутаны.

Опьяняющий взгляд. Обжигающий взгляд.

Ах, кружиться так сладко-томительно.

Серебристые волны журчат, говорят.

Это – вальс! Это – вальс опьянительный.

2

-«Предлагают вам выбор и трудный,

Предлагают вам выбор цветы»…

– Вьется вальс упоительно-чудный,

Вальс торжественно-яркой мечты. –

«Счастье страсти тревожной и душной

Или счастие робких надежд?»

И скользнуло вдруг что-то воздушно

Из-под строго-опущенных вежд.

— «О, сиятельный мак, вы коварны.

Но не труден, не труден ответ.

Счастье первых надежд лучезарно.

Лучезарнее счастия нет.

«Но желанный мне бред и безумье,

Зажигающий ярко сердца. —

Страсть, пьянящая страсть без раздумья,

Без конца».

Льется вальс упоительно-вольно,

Льется вальс упоительно-юн.

Звукам биться и сладко, и больно

Меж задетых, взволнованных струн.

Звукам виться просторно, просторно,

Проскользая меж люстр и цветов,

Приникая в волне разговорной

Недосказанно-шепчущих слов.

III. В КОЛЯСКЕ

Заложили коляску. Подводят коляску.

О, как радостен солнечный свет!

Ты даришь своим детям прощальную ласку,

Мимоходно-поспешный привет.

Свои тонкие пальцы сжимая перчаткой

И к груди прикрепляя сирень,

Ты спешишь и дрожишь, и смеешься украдкой…

О, как радостно в солнечный день!

Вся шурша на ходу, ты идешь по тропинке,

По зеленой тропинке в саду.

Ты неверно скользишь в своей узкой ботинке,

Точно робко ступаешь по льду.

Заложили коляску. На крыльях коляски

Отражается радужно свет.

Ты восторженно щуришь блестящие глазки. —

О, я знал, ты из рода комет.

Потому ты так любишь безумье погони,

Упоительность быстрой езды.

Потому так дрожат твои черные кони,

Сотрясают, кусают узды.

Как и ты улыбаясь, немного встревожен,

Полновесен, слегка неуклюж,

Озираясь, в движеньях своих осторожен,

За тобою садится твой муж.

О, вы дружны и нежны. О, вы дружны и нежны.

Но ведь ты, ты из рода комет.

Почему ж ты не в небе на воле безбрежной,

И не солнцу звучит твой привет?

Разве можно комете быть пленной, быть пленной?..

Иль восторг перелетов забыт?

Но послышался топот и звон быстросменный,

Звон отточенно-острых копыт.

Понеслись твои кони, твои черные кони.

Все кругом, как и ты, понеслось.

Голова твоя блещет в воздушной короне

Развеваемых ветром волос.

Ты глядишь, ты дрожишь, ты смеешься украдкой,

На лету обрывая сирень.

Уноситься так сладко. Уноситься так сладко

В этот радостно-солнечный день!

IV. ВАСИЛЬКИ

Набегает, склоняется, зыблется рожь,

Точно волны зыбучей реки.

И везде васильки, – не сочтёшь, не сорвёшь.

Ослепительно полдень хорош.

В небе тучек перистых прозрачная дрожь.

Но не в силах дрожать лепестки.

А туда побежать, через рожь, до реки –

Васильки, васильки, васильки.

– «Ты вчера обещала сплести мне венок,

Поверяла мне душу свою.

А сегодня ты вся, как закрытый цветок.

Я смущён. Я опять одинок.

Я опять одинок. Вот как тот василёк,

Что грустит там, на самом краю –

О, пойми же всю нежность и всё, что таю:

Эту боль, эту ревность мою».

– «Вы мне утром сказали, что будто бы я

В чём-то лживо и странно таюсь,

Что прозрачна, обманна вся нежность моя,

Как светящихся тучек края.

Вы мне утром сказали, что будто бы я

Бессердечно над вами смеюсь,

Что томительней жертв, что мучительней уз –

Наш безмолвный и тихий союз».

Набегает, склоняется, зыблется рожь,

Точно волны зыбучей реки.

И везде васильки, – не сочтёшь, не сорвёшь.

Ослепительно полдень хорош!

В небе тучек перистых прозрачная дрожь.

Но не в силах дрожать лепестки.

А туда побежать, через рожь, до реки –

Васильки, васильки, васильки!

V. МОРОЗ

О, не ходи на шумный праздник.

Не будь с другими. Будь одна.

Мороз, седеющий проказник,

Тебя ревнует из окна…

Зажгла пред зеркалом ты свечи.

Мерцает девичий покой.

Ты поворачиваешь плечи,

Их гладя ласковой рукой.

Смеясь, рассматриваешь зубки,

Прижавшись к зеркалу лицом.

Тебя лепечущие юбки

Обвили сладостным кольцом.

Полураздета, неодета,

Смеясь, томясь, полулежа,

В тисках упругого корсета,

Вся холодаешь ты, дрожа.

Тебе томительно заране

В мечтах о сладком торжестве. –

Вокруг тебя шелка и ткани

В своём шуршащем волшебстве!..

Мороз ревнив и не позволит.

Оставь лукавые мечты.

Он настоит, он приневолит.