Любовь и злодейство гениев - [53]

(П. И. Чайковский)

* * *

Таким образом, Надежда Филаретовна и Петр Ильич начали переписываться. Практически все их письма сохранились и были позже опубликованы.

С ее стороны это были очень искренние и нежные письма. В одном из них она написала:

«Милостивый государь Петр Ильич! Хотелось бы мне много сказать о моем фантастичном отношении к Вам, да боюсь отнимать у Вас время, которого Вы имеете так мало свободного. Скажу только, что это отношение, как оно ни отвлеченно, дорого мне, как самое лучшее, самое высокое из всех чувств, возможных в человеческой натуре. Поэтому, если хотите, Петр Ильич, назовите меня фантазеркою, пожалуй, даже сумасбродкою, но не смейтесь, потому что все это было бы смешно, когда бы не было так искренно, да и так основательно».

Чайковский отвечал ей куда более сдержанно:

«Милостивая государыня Надежда Филаретовна! Позвольте Вас поблагодарить за более чем роскошное вознаграждение».

Надежда Филаретовна признавалась:

«Я наслаждаюсь звуками Ваших сочинений, которые приводят в такой восторг, что я перестаю сознавать все окружающее и уношусь в какой-то другой мир».

А он отвечал ей:

«Я преисполнен самых симпатических чувств к Вам. Это совсем не фраза. Я Вас совсем не так мало знаю, как Вы, может быть, думаете».

* * *

Уехав в 1887 году во Францию, вдова фон Мекк писала Чайковскому:

«Милый, дорогой друг мой! Приехавши в Канны, я имела удовольствие получить Ваше письмо, адресованное в Висбаден, и спешу отвечать Вам, дорогой мой, что мне доставляет величайшее удовольствие то, что Модест Ильич находится также с Вами у меня в доме. Добро пожаловать, мои дорогие гости… Как бы я желала, чтобы Ваше время в моем доме прошло приятно, хорошо, чтобы Вы не имели ни малейших неприятностей извне. Очень, очень мне будет интересно знать, как пройдет представление „Черевичек“, то есть, вернее сказать, Ваше дирижирование оркестром. Мне Вас очень, очень жаль, дорогой мой, я понимаю, какое терзание Вы должны перейти; пошли Вам бог силы и здоровья. А после того на отдых приезжайте на юг, милый друг мой. Как здесь хорошо, как хорошо, боже мой, какие чудные уголки есть на земном шаре! Я наслаждаюсь невыразимо: эта теплота, эта зелень, розы приводят меня в упоение. Мы еще пока в Каннах, а в Ницце приискиваем дачу, но прошу Вас, дорогой мой, адресовать письма в Ниццу, poste restante, мне оттуда пересылают всю корреспонденцию».

Это письмо достаточно типично. В нем, как и во многих других, Надежда Филаретовна выражает готовность помогать не только Петру Ильичу, но и его брату. Надо сказать, что молодой Чайковский охотно принимал помощь от любившей его (а это с некоторых пор стало очевидно) женщины. Благодаря ей, например, он впервые побывал в Париже, а потом написал:

«Здесь хорошо во всякое время года. Нельзя описать, до чего этот Париж удобен и приятен для жизни и как приятно можно здесь проводить время человеку, имеющему намерение веселиться. Уже самое гулянье по улице и глазенье на магазины в высшей степени занимательно. А, кроме того, театры, загородные прогулки, музеи — все это наполняет время так, что и не замечаешь, как оно летит».

Петру Ильичу, родившемуся в небольшом селении при Камско-Воткинском заводе (ныне это город Воткинск в Удмуртии) в семье инженера, конечно же было хорошо в ослепительно-прекрасном Париже. Кто же откажется «поглазеть» на знаменитые парижские магазины, если есть деньги? А деньги у него были, потому что их ему регулярно присылала Надежда Филаретовна фон Мекк. А вот в Ницце Петр Ильич тосковал. Он писал:

«Разумеется, бывают минуты приятные, особенно когда утром под лучами палящего, но не мучительного солнца сидишь у самого моря один. Но и эти приятные минуты не лишены меланхолического оттенка. Что же из всего этого следует? Что наступила старость, когда уже ничто не радует. Живешь воспоминаниями или надеждами».

И в таком духе он писал своей благодетельнице тринадцать лет! Иногда — по несколько писем в неделю…

* * *

Петр Ильич родился в 1840 году, и его отцом был Илья Петрович Чайковский, десятый ребенок в семье украинца Петра Федоровича Чайки и Анастасии Степановны Посоховой. А матерью его была Александра Андреевна Ассиер. Петр был вторым ребенком в семье. Его старшего брата, родившегося в 1838 году, звали Николай, в 1842 году родились его сестра Александра (в замужестве Давыдова) и брат Ипполит, а в 1850 году — братья-близнецы Анатолий и Модест.

Неожиданная смерть матери от холеры стала настоящим шоком для четырнадцатилетнего Петра. Много лет спустя он напишет:

«Я никогда не смогу смириться с мыслью о том, что моей дорогой матушки, которую я так любил, больше нет, и я не могу ей сказать, что и теперь, через двадцать три года разлуки, я так же искренне и горячо ее люблю. Это было первое большое горе, которое я пережил в жизни […] Я помню каждую минуту этого ужасного дня так, как будто это случилось вчера».

Как написал Эрнст-Вильгельм Гейне, автор эссе «Кто отправил Чайковского на смерть?», десятилетиями спустя он разражался рыданиями при взгляде на ее портрет. Уже через двадцать лет после этого события он безудержно проплакал несколько дней, когда однажды при уборке пачка ее писем попала ему в руки.