Любовь и зло - [2]

Но действительно что-то изменилось. Картина стала иной.

Я увидел, как Земля внизу стремительно приближается, я лечу ей навстречу, ощущая, как меня медленно пробирает холод, явственно ощутимый, пронзительный.

«Позволь остаться!» — хотелось взмолиться мне, но я ведь не заслужил того, чтобы остаться. Еще не пришло время, я должен был понимать, что расставание неизбежно.

Передо мной открылась вовсе не та Земля, какую я ожидал увидеть: под невообразимо ярким небом колыхались бескрайние поля золотистой пшеницы, залитые солнечным светом. Повсюду я видел полевые цветы, «лилии полевые», видел, какие они нежные и вместе с тем сильные, только гнутся под порывами ветра. Вот оно, богатство Земли, богатство цветущих деревьев, богатство облаков в небе.

— Дорогой Господь, я никогда не отдалюсь от Тебя, никогда не обману Тебя, никогда не предам Тебя в своей вере и своей душе, — прошептал я, — ведь Ты дал мне все это, дал нам все это.

И, прошептав эти слова, я ощутил объятие, такое крепкое, такое всеобъемлющее, что зарыдал от полноты чувств.

Поля, уходящие вдаль, расплылись, мир растворился в золотистой пустоте, и я ощутил, как меня окутывает, заливает любовь, как она баюкает меня, а цветы разрастаются и играют красками, какие я не в силах описать. Само присутствие оттенков, неведомых человеку, глубоко поразило меня, вселив ощущение беспомощности.

«Дорогой Господь, как же сильно Ты нас любишь!»

Контуры предметов исчезли. Краски беспрепятственно вытекали из форм, а свет теперь расстилался мягкой, непрозрачной завесой дыма.

Появился коридор, и меня охватило явственное ощущение, переданное словами, что я только что прошел по этому коридору. И вот теперь с другого конца длинного коридора ко мне приближался высокий стройный силуэт — Малхия. Он выглядел как обычно: хорошо одетый, изящный молодой человек.

Я уже различал мягкие длинные волосы, овал лица. Отметил его простой темный костюм.

Увидел его полные любви глаза, неспешную приветливую улыбку. Увидел, как он протянул ко мне руки.

— Возлюбленный сын, — произнес он шепотом. — Ты снова нужен мне. И будешь нужен еще долго. Ты будешь нужен мне до скончания времен.

И, кажется, сейчас же другие голоса запели от всего сердца. Но — протестуя или восхваляя? — я не мог разобрать.

Мне хотелось удержать Малхию. Умолять его, чтобы он позволил мне остаться с ним хотя бы еще на миг. Снова взял меня в царство огней небесных. Мне хотелось плакать. В детстве я никогда не умел этого. И вот, став взрослым, я все время плакал — и наяву, и во сне.

Малхия решительно шагал вперед, словно разделявшее нас расстояние было гораздо больше, чем я мог представить.

— До их приезда осталось всего два часа, — сказал он, — тебе надо подготовиться.

Я проснулся.

В окна лилось утреннее солнце.

С улицы доносился шум машин.

Я был в люксе «Амистад», в гостинице «Миссион-инн», полулежал в постели, откинувшись на подушки, а Малхия сидел, спокойный и собранный, в одном из глубоких кресел с подлокотниками, рядом с декоративным камином, и снова повторял, что Лиона и мой сын скоро будут здесь.

2

Такси должно было забрать их из аэропорта Лос-Анджелеса и доставить прямо в «Миссион-инн». Я сказал, что встречу их под кампанарио, [2] закажу номер для них с Тоби — так звали моего сына — и позабочусь обо всем.

Но я все равно не верил до конца, что Лиона приедет. Разве она может приехать?

Я исчез из ее новоорлеанской жизни десять лет назад, оставив ее, семнадцатилетнюю, беременной, и вот теперь вернулся, позвонив с Западного побережья.

А когда я узнал, что она не замужем, даже не помолвлена и ни с кем не живет, — когда я узнал все это, то едва не грохнулся в обморок.

Конечно, я не мог рассказать, что это ангел по имени Малхия сообщил мне о сыне. Я не мог открыть Лионе, чем занимался до встречи с ангелом и после того, не мог с уверенностью сказать, когда и как мы увидимся с ней опять.

Я даже не мог объяснить Лионе, что это ангел специально выделил время для свидания с ней, прежде чем я отправлюсь выполнять новое задание. И когда Лиона согласилась прилететь ко мне и взять с собой Тоби, нашего сына, меня охватило настоящее ликование — и вместе с тем недоверие.

— Знаешь, учитывая отношение к тебе моего отца, — сказала Лиона, — проще мне прилететь на Западное побережье. И я возьму с собой сына. Ты, наверное, догадываешься, как он мечтает познакомиться с тобой.

Очевидно, Лиона до сих пор живет в доме отца, старого доктора Карпентера, как я называл его в те времена, и меня нисколько не удивило, что он меня презирает. Я соблазнил его дочь в его же гостевом доме, и за все эти годы мне ни разу не пришло в голову, что я мог зачать ребенка.

Так вот: они приезжают!

К подъездной дорожке Малхия спустился вместе со мной. Не было никаких сомнений, что другие люди видят его, но серафим, как и всегда, выглядел совершенно обыкновенным человеком: высокого роста, в костюме-тройке, похожем на мой, только его был из серого шелка, а мой — защитного цвета. И рубашка у него атласно блестела, я же носил простую, хлопчатобумажную голубую, впрочем накрахмаленную и отглаженную. Довершал мой костюм темно-синий галстук.