Любовь и жизнь леди Гамильтон - [101]

Она покачала головой.

— В уединении? Вы будете чувствовать себя там несчастным, сэр Уильям. Даже если я разделю это уединение. Вы ведь совершенно не можете жить без роскоши света и волнений политики. И, честно говоря, я тоже!

Он кивнул.

— Да, это так. Может быть, я стал бы тогда невыносимым мизантропом. Но что делать? Помогите мне, мисс Эмма! Дайте мне совет!

Она насмешливо наблюдала за его комичной нерешительностью.

— Взглянем в лицо фактам! — сказала она холодно. — Вам бы, конечно, хотелось жениться на мне. Но вы опасаетесь короля Георга. Вы боитесь, что он не простит вам мезальянса. Не правда ли, сэр Уильям?

С помрачневшим лицом он уставился в пустоту.

— Да, это так! Хоть он и весьма благосклонен ко мне, у него строгие взгляды на долг дворянства.

Она презрительно поджала губы.

— И все-таки, может быть, он смягчится, если сэр Уильям Питт объяснит ему преимущества, которые Англия может извлечь из брака сэра Уильяма Гамильтона и мисс Эммы Харт.

Он удивленно поднял глаза.

— Преимущества?

— Разве вы не говорили сами, что только женщина в состоянии проникнуть в тайны Марии Каролины? В те тайны, которые имеют первостепенную важность для Англии? А Мария Каролина «весьма расположена» к мисс Харт и желает принимать при дворе леди Гамильтон…

Он живо вскочил. Глаза его блестели.

— Это ведь — решение! Питт может всего добиться у короля. Еще сегодня я пошлю ему доклад.

Она покачала головой. Она думала о Гревилле и о его связях в министерстве иностранных дел.

— Не слишком ли дерзко посылать доклад? А если бы вы попросили отпуск в Лондон? Чтобы устно договориться с сэром Питтом?

Он согласился с восторгом. И сразу же сел писать прошение Его должен был отвезти в Лондон особый курьер. Уже завтра утром. Но когда он кончил и взглянул на Эмму, тихо сидевшую напротив, он смутился.

— Я тут пишу и строю планы, — сказал он с вынужденным смехом. — И даже не мисс Харт, хочет ли она вообще стать леди Гамильтон?

Он встал и склонился над нею. Его старческое в складках лицо дрожало от умиления. Эмма взглянула на него, в глазах ее был странный блеск.

— Было время, когда предложи вы мне королевскую корону — я бы и от нее отказалась. Это время прошло. Я уже никого не люблю. Даже себя. Вас я тоже не люблю, сэр Уильям. Но я всегда буду вам послушной женой и верной помощницей. Я могу обещать вам это с чистой совестью. Больше никогда не будет у меня искушений. Никогда не смогу я снова полюбить. Если вы можете решиться на брак со мной…

Он снисходительно улыбнулся. По нему было видно, что он считает себя более искушенным, чем она. То, что было истинной правдой, он принимал за гордость и холодную сдержанность. Разве не пересылал ему Гревилл ее писем, в которых она писала о своей любви к сэру Уильяму? Он жадно поцеловал ее в шею, затылок, белые возвышения ее груди. Она не противилась.

Теперь она была наконец на высоте, которой горячо добивалась. Она была там одна. Что ей этот человек, который дает ей свое имя, чтобы обладать прекрасной статуей? Том, Ромни, Нельсон, Гревилл — все исчезли из ее жизни. Она была одинока, как тогда, когда покоилась на «божественном ложе» доктора Грэхема.

Ее охватила дрожь, хотя за окнами горело солнце…

Глава тридцать шестая

Лондон. 6 сентября 1791 г. в церкви Мэрилебон Эмма Лайен-Харт стала леди Гамильтон.

Через три часа после венчания сэр Уильям имел аудиенцию у короля.

— Послушай, Уильям, — сказал Георг III, вытянув указательный палец и постукивая им по плечу товарища своих детских игр. — Правда ли то, о чем болтают? Говорят, ты хочешь сделать глупость и жениться во второй раз? Что? Что? Да, глупость! И это правда? Что? Что?

Смущенно, неуверенно преклонил сэр Уильям колено.

— Ваше величество, соблаговолите всемилостивейше простить меня. Это уже произошло. Сегодня утром было венчание.

— Что? Венчание? Ах, да, Питт ведь сказал, что без вас это невозможно!.. Гм… Говорят, девушка очень красива. Очень красива, да. Только чтоб тебе не пришлось когда-нибудь раскаяться в этом, Уильям! Не раскаяться бы!.. Что? Что?.. Ну, тогда можешь привести как-нибудь ее ко мне, твою жену. Я тоже хочу поглядеть на нее, на ту, которая… Как же ее звали? Геба Вестина? Что? Что? Ну, для такого логова порока, как Неаполь, это, наверно, вполне хорошо? Или нет? Наверно, как раз то, что нужно. Что? Что? Ха-ха! Да! Ну, привези ее ко мне! Привези-ка!

* * *

Неаполь…

Распахнулись двери приемного зала дворца. Церемониймейстер стукнул булавой об пол.

— Ее превосходительство леди Эмма Гамильтон, супруга его превосходительства сэра Уильяма Гамильтона, полномочного посла и министра его величества короля Великобритании и Ирландии!

Об руку с премьер-министром сэром Эктоном вошла Эмма, встреченная восхищенными взглядами двора. Перед тронным креслом она полуприпала на колено и, склонив голову, застыла в ожидании, приняв подобающую позу.

Королева протянула ей руку для поцелуя. И когда леди Гамильтон прижимала к королевской руке губы, в ее уши проник тихий голос Марии Каролины.

— Наконец-то!

Их глаза встретились… улыбнулись друг другу.