Любовь и верность - [69]

– А когда твоя жена жила здесь, в доме было достаточно прислуги?

Алек опустил глаза, делая вид, что рассматривает свои сапоги.

– Эдит была не самой простой хозяйкой, а мы здесь почти изолированы от мира. Управлять Рейнберн-Кортом всегда было непросто, даже когда этим занималась моя мать, у которой были очень строгие правила. Именно тогда начались проблемы с прислугой, которые так и не были решены. А когда умерла Эдит, они стали еще серьезнее.

– Я сразу напишу тете Мим. В нашем… то есть ее каталоге есть немало сведений о жаждущих работать, трудолюбивых людях. Немного снега и какие-то глупые сплетни не смогут поколебать их энтузиазм к хорошо оплачиваемой работе в прекрасном загородном доме, – сказала Мэри.

Алек скептически приподнял бровь.

– Хотелось бы мне тебе поверить, – промолвил он. – Я устрою тебя, и ты сможешь от души все описать. А я съезжу в Питкарран и поговорю с судьей о Бауэре. Пусть констебли поработают.

Алек уже говорил об этом, но Мэри надеялась, что он сразу не оставит ее в одиночестве.

– В воскресенье?

– Мы не можем терять времени. Кто знает, что еще у этого человека на уме? Если мы узнаем, что он уже едет в поезде в Эдинбург, то для нас это станет большим облегчением. Когда я вернусь, устрою тебе путешествие по дому. Но на очень большой комфорт не рассчитывай: Мак считает, что нам лучше остановиться в сторожке у ворот.

– Это дом, мимо которого мы проезжали на пути сюда?

– Нет, та сторожка находится у северной границы моих владений, к ней надо ехать по лесу. Там мы останемся наедине и вокруг не будут суетиться рабочие. Но на вид дом точно такой же – мои предки любили симметрию.

Сторожка, которую Мэри видела при въезде во владения Алека, походила на игрушечный замок. И находиться в таком доме с Алеком будет куда уютнее, чем в каменной крепости. Они вошли в тихий холл, отделанный в средневековом стиле, на каждой стене висели доспехи и оружие. Массивный камин был полон пепла. Где-то вдали слышался монотонный стук молотка. Господи, люди тут работают в воскресенье! Похоже, Алек действительно очень хорошо им платит.

Он провел ее по широкой дубовой лестнице к огромной старинной библиотеке; сквозь витражные окна в свинцовых рамах в комнату лился солнечный свет, отбрасывая на выцветшие ковры цветные тени. Здесь было больше книг, чем Мэри когда-либо видела в одном месте, а еще тут стояли потрескавшиеся кожаные стулья и диваны, на которых эти книги можно было почитать.

– Это моя территория, а до меня она принадлежала моему отцу, – сообщил Алек. – Я не позволил Эдит менять что-либо здесь или в холле при входе в дом – мне это казалось кощунственным по отношению к клану Рейнбернов. Ты можешь написать свое письмо за моим письменным столом и ходить, где хочешь. За дверью есть современная ванная комната.

Алек явно гордился библиотекой, и не без основания. Это была абсолютно мужская комната с разбросанными по полу древними турецкими коврами и огромным количеством гравюр с охотничьими сценами. Мэри почувствовала себя гномиком под высоким деревянным потолком.

– Я велю кому-нибудь, кого встречу по пути, принести тебе ленч, – продолжал Алек. – Однако хочу сразу предупредить: не жди от него многого. Мак умеет управляться на кухне, но он вызвался подготовить для нас сторожку, и, кажется, твой брат, то есть Оливер, увяжется туда следом за ним. Помогать. А я попрошу кого-нибудь находиться за дверью библиотеки, чтобы ты не чувствовала себя в одиночестве.

Мэри осмотрела древний глобус на круглой подставке. Комната была полна сокровищ, и Мэри была вынуждена признаться себе, что она не прочь порассматривать их.

– Уверена, что в этом нет необходимости, – сказала она. – Мы ведь не ждем, что Бауэр вдруг выскочит из-за гардины?

– Да он помрет, чихая от пыли, если попробует это сделать, – заметил Алек. – Но я хочу, чтобы ты была в безопасности, пока я не вернусь. У одного из рабочих должен быть перерыв. Они вчера брали выходной из-за свадьбы, а потому согласились поработать сегодня. – Положив руки Мэри на плечи, Алек заглянул ей в глаза.

Боже, должно быть, она выглядит ужасно в шарфе, подвязанном под подбородком, и с лицом, покрытым дорожной пылью. У самого Алека на щеке было грязное пятно. Мэри подняла руку в перчатке, чтобы стереть его, и Алек поцеловал ее ладонь. Она ощутила жар его губ даже сквозь тонкую кожу.

– Я не вынесу, если с тобой что-то случится, – еле слышно проговорил он.

– Н-ничего со мной не произойдет, – заверила его Мэри. Кроме одного. Мэри опасалась, что ее безудержно несет в океан любви, но она не представляла, как будет выбираться оттуда.

Предполагается, что они заключили деловое соглашение. Она удовлетворит свое любопытство и в будущем станет мудрее. Долго сохраняемая невинность стала доставлять ей неудобства. Но когда она стоит рядом с Алеком, ей трудно думать о том, что они едва знакомы, у них нет ничего общего, и вскоре каждый из них вернется к своей обычной жизни, как будто ничего не произошло.

Если она постарается, то сможет пересчитать его ресницы. Утром Алек побрился, но сделал это неопытной рукой, так что она может пересчитать и его щетинки. Но вместо того чтобы считать, Мэри закрыла глаза в знак безыскусного приглашения и ощутила, что он подступил еще ближе к ней. Его теплые губы прикоснулись к ее рту.