Любовь и верность - [51]

– Послушай, Алек, никто не должен подумать, что мы в сговоре. Если Бауэр хоть что-то заподозрит, считай, что твои деньги пропали. И он найдет способ засудить тебя… за что-нибудь. Я не так хорошо знаю законы, как должна знать.

Рейнберн понимал, о чем она толкует, но желание отколотить Бауэра пройдет еще не скоро.

– Я изо всех сил постараюсь изображать лицо незаинтересованное, – промолвил он. – Давай выпьем за это. – Подняв бокал, Алек чокнулся с Мэри.

– За сегодняшний успех! – сказала она.

Они все еще стояли, как это ни странно. Алек наблюдал за тем, как Мэри сделала глоток, как ее чистые ореховые глаза встретились с его взглядом. Голова у него пошла кругом, и это случилось вовсе не из-за прекрасно приготовленного напитка.

Он просто устал, вот и все. И сексуально неудовлетворен. Это он мог бы как-то исправить.

– Давай присядем, – предложил Алек. – Наверняка ноги у тебя еще болят.

– Мне надо идти.

– До того как тебе придется что-то делать, осталось еще несколько часов. Хочешь пообедать здесь со мной?

– Ты слышал хоть что-то из того, что я сказала? – Тем не менее она села – слишком далеко от него, на стул у окна. От открывавшегося из окна вида перехватывало дыхание, но Рейнберн смотрел только на Мэри.

– Насколько я понял, твой ответ – «нет». – Алек уселся на край дивана, прихватив с собой бутылку «Рейнбернз спешиал резерв». – Хочешь еще?

Мэри покачала головой.

– Не рискну, – произнесла она. – Ты прав, виски довольно крепкое. Мне бы не хотелось уснуть и забыть открыть дверь доктору Бауэру.

– Так, может, нам стоит попрактиковаться.

Мэри недоуменно посмотрела на него.

– Знаешь, я могу притвориться Бауэром. Ты приглашаешь меня войти. Ну и так далее…

– Попрактиковаться… – Мэри облизнула губы, и Алек подумал, что сгорит от страсти. У ее губ сейчас вкус виски и ее собственной сладости.

Он откашлялся и постарался взять себя в руки.

– Да, – кивнул он.

– Это будет вроде репетиции в костюмах. Так обычно делают в театрах. Мне кажется, ты должен все об этом знать.

Алек потер руками лицо, опять дивясь тому, что его пальцы прикасаются к щетине, а не к меху.

– Тебе же известна моя репутация. И я не могу ничего отрицать. Да, я неправильно вел себя в юности и в молодые годы. Но я хочу все изменить. Больше никаких хористок и рвущихся к славе актрис. Я изменился.

– И как же вы будете развлекаться, милорд?

– Найду себе какое-нибудь дело.

– Или кого-нибудь, – с ноткой язвительности заметила Мэри.

– Только не здесь, не в Шотландии. Они считают меня дьяволом. Ни одна приличная – и даже неприличная – женщина не появится в моем обществе. Я же могу выбросить ее в окно, знаешь ли.

Он не смог сдержать горечи в голосе. В самом деле, неужели это и есть способ завлечь Мэри Арден в свою постель, прежде чем она начнет неистово кричать? Молча, разумеется. Эту последнюю часть драмы ей придется только жестикулировать.

Да, похоже, что так. Поставив свой пустой бокал, Мэри встала.

– Хорошо. Иди стучи в собственную дверь, и мы посмотрим, как правильно расставить силки.

Ничего правильного в этом нет.

Глава 18

Мэри уже прокрутила в голове несколько видов вечерних событий. Так почему бы не подготовиться к ним, прибегнув к практике? К своего рода практическому опыту.

Доктор Бауэр уже прикасался к ней как доктор. Сегодня вечером он собирается вновь дотрагиваться до нее. Мэри пожалела о том, что не прихватила с собой записок тети, которые помогли бы ей вспомнить, как надо передвинуть тело, чтобы отвлечь от него внимание. Она опасалась того, что не сумеет противостоять силе Бауэра, как бы быстро Оливер ни прибежал ей на помощь. К тому же Мэри боялась, что не сможет воткнуть пальцы в глазные яблоки Бауэра, – ей было нелегко вытащить выпавшую ресничку из собственного глаза.

Мэри в качестве эксперимента приподняла колено, и Алек сразу как-то занервничал.

– Давай же, – сказала она, подталкивая его к двери. – Начнем с самого начала.

Правда, ее комната куда меньше, и в ней есть кровать. Мэри передумала.

– Погоди минутку. Тебе ни к чему выходить в коридор. Это я пойду в твою спальню, а ты постучишь в дверь.

– Что на тебе надето? – выпалил Алек.

– Ты что, сам не видишь? – Одно из этих ужасных черных платьев миссис Ивенсон. Она едва не забыла их в Лондоне. Мэри гордилась своей способностью быть всегда готовой к любой неожиданности, так что если ей придется изобразить себя семидесятилетнюю, она сможет быстро преобразиться с помощью одного из этих платьев.

– Нет, я имею в виду сегодняшний вечер, – уточнил Алек. – Надеюсь, ты будешь не в ночном платье?

Может показаться подозрительным, если она впустит Бауэра, одетая в свою белую ночную сорочку, хотя та, с оборками от подбородка до пят, вовсе не кажется соблазнительной. А ведь если она будет в ней, он сможет увидеть только ее лицо и кончики пальцев ног. Едва ли в таком наряде можно соблазнить джентльмена. Но поскольку ей надо иметь как можно более невинный вид, то, наверное, стоит встретить его в обычной одежде.

– Думаю, я буду в одном из своих дневных платьев, – сказала Мэри.

– Хорошо, – кивнул барон. – Но не позволяй ему прикасаться к пуговицам или крючкам.

– Постараюсь не допустить этого. Итак, ты готов? – Мэри уселась на стул и сложила на груди руки.