Любовь и секс в Средние века - [71]

В 1507 году молодой пфальцграф Иоганн, будучи правителем епархии в Регенсбурге, распространяет циркулярное письмо: мол, он с болью узнал о том, что часть духовных лиц безбоязненно держит у себя дома наложниц и детей от них, а другие день и ночь проводят в трактирах, пьют там, играют в карты и кости, бранятся, а то и прибегают к оружию. В некоторых местах молодые каноники держат в страхе все население: в Айхштетте, например, из-за них небезопасно выходить на улицу по ночам, они преследуют жен почтенных горожан, разбивают окна домов, опрокидывают ярмарочные постройки, насмехаются над шествиями. В Падерборне народ жалуется на то, что сожительницы каноников буквально терроризируют город и его обитателей.

Другие хроники сравнивают монастырские порядки с нравами борделей, ибо братьев то и дело посещает «всякое бабье», а часть монахов имеет постоянных сожительниц. Даже церковные инспекции официально подтверждают такие отношения, хотя, принимая во внимание церковную дисциплину, многие дела стараются замять. Так или иначе, всем известно, что в некоторых монастырях поют не столько псалмы, сколько непристойные песни и не столько служат мессы, сколько предаются оргиям. Книга «Зеркало священства»[79] приводит несколько забавных примеров выражения эротизма в монастырях.

Церковное руководство, также подверженное искушениям плоти, почти ничего не поэтому поводу не предпринимает. С одной стороны, оно пытается навести некоторый порядок, чтобы успокоить общественное мнение и хоть как-то спасти авторитет церкви. С другой — боится насильственных мер, поскольку во время проверок церковным чиновникам приходится опасаться за собственную шкуру. Так, в 1428 году в Вормсе монахини врукопашную отбиваются от правящего епископа Ландольфа, а сестры из монастыря Клингенталь встречают епископскую комиссию вертелами и кочергами. Они даже грозят поджечь монастырь, если ревизоры сунутся туда еще раз.

Монастырский секс

О женских монастырях тоже не скажешь ничего похвального. Так, если верить свидетельствам того времени, в монастыре Гнаденцель в Швабской Юре творятся дела еще более непристойные, чем в публичном доме: день и ночь монастырские ворота открыты для платежеспособных посетителей. Когда однажды дело заходит слишком далеко, у покровителя монастыря, герцога Юлия Брауншвейгского, лопается терпение и он велит живьем замуровать в стену настоятельницу.

В монастыре Святой Елизаветы в Меммингене из-за распущенного образа жизни монахинь приходится ввести строгое затворничество. Об одном монастыре близ Ульма идет такая дурная слава, что церковные власти вынуждены учинить расследование, результаты которого превосходят самые худшие опасения. 20 июня 1484 года председатель комиссии епископ Гаймбус Кастельский в ужасе сообщает о невероятно «развратных» письмах и дорогих одеждах, которые он обнаружил в кельях. Весьма огорчает его и то обстоятельство, что большинство монахинь находится в интересном положении. Проверка монастыря Зефлинген в 1484 году показала схожую картину: в здешних кельях тоже найдены развратные любовные письма, а большинство монахинь — беременны.

Монастыри оказались отнюдь не закрытыми, далекими от мира обителями, какими они, вообще говоря, были задуманы. Так, монахини могут ходить в деревенский трактир на танцы. Совет города Базеля вводит в 1433 году специальные полицейские меры, поскольку священнослужители и миряне ночами появляются на улице закутанными до неузнаваемости и «среди них можно увидеть госпожу настоятельницу женского монастыря и ее девицу Урсулу». О состоянии в монастыре Оберндорф в Тале сообщает хроника XVI века: «Там содержалось до двадцати четырех монахинь, по большей части знатного происхождения, которые, как говорят, ни в чем не испытывали недостатка, а напротив, жили в избытке разных благ. Что за славная жизнь, если полагать ее таковой, была в этом монастыре, видно по тому, что многие дворяне из Шварцвальда и Неккара заезжали в монастырь, так что он по праву получил название “бордель для благородных” или “богадельня для благородных”. Однажды в монастыре было много знатных гостей. Поздно ночью они устроили танцы, и нечаянно так получилось, что во время увеселении погасли все светильники. Тут возникла чудесная “игра”, в которой каждый мужчина взял себе монашенку. И хотя темнота не пощадила никого, никто не имел оснований жаловаться».

Итак, большая часть монахинь при поступлении в монастырь отнюдь не прощается с мирской жизнью: лицемерные настоятельницы лишь иногда проявляют притворную строгость, демонстрируя свое ханжество. В то время как напоказ выставляются скромность и послушание, в монастырской жизни допускается всякого рода нерадивость. Тайные пути к удовольствиям, далеким от монастырского устава, находятся почти всегда. Как уже упоминалось, монахини посещают общественные бани, часто вовсе не служащие всеобщей добродетели.

Разумеется, не всякий источник сведений можно принимать за достоверный и правдиво отражающий факты, особенно если он силится устрашить или удивить гротеском. Так, сообщения о монастыре Мариакрон, в котором после его обрушения якобы «находили в тайных покоях и других местах головы детей, а то и целые погребенные тела», не просто преувеличение — это чистой воды выдумка. Примечательно, однако, что злодеяния монахинь, от которых волосы встают дыбом, удивления не вызывают, и такие рассказы распространяются, не встречая энергичного протеста.