Любовь и роскошь - [30]

– Вам придется приходить сюда и во второй, и в третий, и в четвертый раз, – поддразнила Дани.

Он кивнул в сторону ее собственной тарелки, едва наполненной крошечными порциями.

– Женщины! – усмехнулся он. – Это же смертный грех – не попробовать все эти несравненные деликатесы.

– Наслаждаться ими сегодня и страдать в течение недель, пытаясь сбросить лишние фунты?

Он покачал головой, поднял лягушачью лапку, со смаком съел ее и вздохнул:

– Это стоит того!

В этот момент их окликнула Китти:

– Вот вы где. Я везде искала вас обоих. – В шутливом упреке она повернулась к Сирилу: – Как вы посмели похитить Дани с ее же собственного приема, сэр?

Сирил вдруг почувствовал прилив возмущения и сдержанно сообщил ей:

– Дани была вовсе не со мной, мадам, к моему великому сожалению.

Китти с любопытством посмотрела на Дани.

– Я встретила известного Драгомира, – бесстрастно объяснила Дани.

Китти вспомнила, как возмутилась Дани по поводу произошедшего в Дерриато, и решила, что должна была непременно посоветоваться с падчерицей, приглашать ли Драгомира, однако в последнее время так много всего обрушилось на нее, что она совершенно упустила это из виду.

– Тревис сказал, что вчера Драгомир заходил к нему в посольство, – объяснила она, – он услышал о том, что ты обнаружила картины в Монако, и заинтересовался ими. Тревис всегда был с ним в хороших отношениях, встречался на различных приемах. Ты же знаешь своего отца, он радушный хозяин. Вот и пригласил его прийти сегодня.

Сирил спросил, нахмурившись:

– Чем же вызван его интерес? Он не коллекционер. Насколько я знаю, он не больше чем… сибарит! – осекся он, пытаясь сдержать негодование.

Китти странно посмотрела на него и поняла, что он, совершенно очевидно, ревнует.

– Я ничего не знаю об этом, Сирил, за исключением того, что Тревис вскользь упомянул Драгомиру о том, что на одной из найденных картин изображен дворец, находящийся в России, и, поскольку это родина Драгомира, он хотел бы взглянуть на картину.

Сирил почувствовал, как внутри у него похолодело. Его подозрения подтвердились: Драгомир надеялся найти «Александровский дворец».

Огромных усилий стоило ему задать следующий вопрос спокойным голосом:

– Он видел ее?

Китти и Дани изумленно взглянули на него.

Сирил проклял себя за то, что не сдержался. Ни в коем случае они не должны понять, что существовала какая-либо связь между Драгомиром и «Александровским дворцом». Он попытался увести разговор от картины и осторожно объяснил:

– Признаюсь, я хотел быть единственным счастливчиком, кому предоставлен частный показ, и… – он посмотрел на Дани влюбленным взором, – возможность разделить вашу компанию.

Дани снова проигнорировала его откровенный намек.

– Ну что ж, можете радоваться, Сирил, – рассмеялась Китти. – Вы единственный, кому Дани предоставила эту привилегию. Честно говоря, я совершенно забыла об этом, так что в понедельник Драгомиру придется вместе со всеми стоять в очереди на церемонии официального открытия.

Нет, не придется, подумала Дани. Не придется, потому что она находит его привлекательным и обаятельным и с нетерпением ждет возможности разрушить этот надменный фасад, за которым скрывается настоящий Драгомир!

Китти дотронулась до руки Дани:

– Ты не сердишься на то, что я пригласила его?

– Ну конечно же, нет, – сухо ответила Дани. – Он показался мне весьма интересным. Мы замечательно провели время.

– Хорошо. – Китти поцеловала ее в щеку и чуть обняла. – А теперь идите и наслаждайтесь. Докажите, что не зря тратите время, отведенное вам жизнью, и танцуйте всю ночь напролет.

Внутри Сирила бушевало пламя негодования, но внешне ему удавалось выглядеть довольно спокойным. Итак, Драгомир собирался заполучить картину. В этом нет ни малейших сомнений. Он был также его главным соперником в борьбе за Дани. От Сирила не скрылось то, как они смотрели друг на друга. На него она так не смотрела. Он был вне себя, размышляя над тем, что ему делать. Если предупредить Дани насчет Драгомира и его репутации в отношении женщин, она может обидеться и попросит его заниматься своим делом. Это скорее всего оттолкнет ее. Хорошо бы получить картину, разгадать заключенный в ней секрет, но в конечном счете если Драгомир опередит его… ну что ж, получить Дани тоже очень неплохо. Он непременно получит что-то из того, о чем так отчаянно мечтал.

Но Сирил жаждал получить и Дани, и картину… И он не собирался так легко сдаваться!

Сирил решил применить к Дани осторожный, ненавязчивый подход. Закончив ужин, они прогуливались по садам, обмениваясь приветственными фразами и вступая в непродолжительные беседы со случайными гостями. Вскоре все развлечения сосредоточатся вокруг танцев. Ему нравилось то, как они уединились вдвоем, словно хотели этого. Возможно, Драгомир увидит и поймет, что его вмешательство неуместно.

– Этот русский, как вы нашли его? – вкрадчиво начал он.

Дани, погруженная в мысли о Драгомире, словно очнулась и, подозрительно взглянув на Сирила, ответила:

– Он был мил. А что?

Сирил почувствовал, что она защищается, а значит, что-то скрывает. Снова подтверждались его подозрения, черт возьми! Она без памяти влюбилась в таинственного русского. Сирил еще раз напомнил себе, как осторожно нужно подбирать слова.