Любовь и роскошь - [108]

Вардин шепотом отдал Маликову приказание ждать, а сам отправился проверять, нет ли поблизости патруля. Он тут же появился вновь:

– Дураки! Пока их драгоценного тирана нет в резиденции, они мало думают о нас.

Они выбрались из люка и побежали по скрипучему снегу.

Когда они добрались до густого кустарника, Вардин быстро вытащил из-под снега грубые деревянные санки. Дани запихнули в них, и она почувствовала, что задыхается, ибо сверху прямо ей на спину навалился всем телом Вардин и приказал своему товарищу поторапливаться.

Маликов встал позади саней и стал толкать их со всей своей силы, стараясь сдвинуть с замерзшей земли.

Вардин зловеще прошептал ей на ухо:

– Сейчас мы не получили яйцо Фаберже, но очень скоро получим. Именно такую цену заплатят твои друзья-богачи, если захотят вернуть тебя живой!

Он откинул голову назад и мерзко расхохотался. Дани вздрогнула с ужасом, сознавая, что она находится во власти сумасшедших, членов «Народной воли», самого радикального движения революционеров-террористов. Они откололись от основной организации «Земля и воля» и выступали за убийства видных государственных деятелей.

Впервые в жизни Дани познала полный и поглощающий страх.

Она свернулась калачиком в санях и стала молиться… О Дрейке, чтобы он не был серьезно ранен и в конце концов пришел бы за ней и спас, о Сириле, чтобы он не убегал с яйцом, думая только о собственной славе, забыв о ней и Дрейке. Молилась о том, чтобы ошибиться в нем… чтобы он вызвал дворцовую стражу, и она пришла бы к ним на выручку… Но глубоко в душе она знала, что молится понапрасну.

Они достигли конца императорского парка. Низко свисавшие под тяжестью снега ветки неясно вырисовывались у них на пути.

Вардин предупредил Маликова проявлять осторожность, и тут тяжелая ветка обломилась и ударила Маликова прямо в лицо. Издав отчаянный крик, он упал на спину. Дани успела заметить, как громадная тень спрыгнула с верхушки дерева.

Один ловкий удар нападавшего – и Маликов потерял сознание, утонув в глубоком снегу.

Вардин, ошалев на мгновение, вновь овладел собой и, издав воинственный рык, спрыгнул с саней. Удар кулака обрушился ему прямо в лицо, а потом еще один с дьявольской силой на макушку. Он опустился на колени, упал лицом вперед, не представляя уже опасности.

Освободитель Дани подошел к ней и вытащил кляп из ее рта. Она тихо вскрикнула, увидев, что он был такой же неряшливый и зловещий, как Вардин и Маликов.

Еще один революционер. Но почему он за нее?

– Не бойтесь, – сказал человек на чистом французском. – Я ваш друг. Другие члены моей партии сейчас находятся во дворце, оказывая помощь Драгомиру. Он не сильно ранен, – успокоил он Дани. – Я убедился в этом, прежде чем избрал кратчайший путь, чтобы спрятаться и поджидать вас.

Он развернул сани и начал толкать их обратно; продвигаться по свежему гладкому следу было довольно легко.

– Кто вы? Как узнали о том, что происходит? – Дани снедало любопытство, она не видела мужчину, потому что сидела лицом к дороге, а он толкал сани сзади.

Гордость зазвенела в его голосе, когда он хрипло объявил:

– Не только у «Народной воли» есть свои люди в высших кругах. Мы знали, что Драгомир вернулся в Россию, и были уверены, что рано или поздно он предпримет свои шаги, и тогда террористы бросятся за ним. Они следили за ним, а мы следили за ними.

Он подтвердил, что Вардин десять лет назад поклялся, что не прекратит поиски яйца Фаберже, не будет знать отдыха, пока оно не попадет в руки «Народной воли», как якобы хотел Зигмунд Коротич. Но Зигмунд вовсе не хотел, чтобы террористы получили яйцо – ведь он предпочел отправиться в могилу, но ничего не сказал никому из них.

– Я должен был встретиться с Аннин Михайловской в Париже, чтобы она отдала мне картину. Но к сожалению, на несколько месяцев меня засадили в тюрьму, и, когда освободили и я отправился в Париж, она умерла, и не осталось никаких следов картины… пока вы не нашли ее в Монако, как мне довелось услышать.

Дани обернулась и впилась в него взглядом, стараясь запечатлеть в памяти каждую черточку его лица: ласковые карие глаза, чистая кожа, аккуратно подстриженные усы, белые ровные зубы. Он был красив, несмотря на грязную одежду и неуклюжие манеры.

– Вы один из них, революционер, – задумчиво произнесла она. – Вы хотите получить яйцо, так почему же помогаете мне? Собираетесь держать меня и Драгомира, пока Сирил Арпел не вернет его вам в качестве выкупа? Он никогда не сделает этого. Он…

Что-то упало ей на колени. Это был мешочек, который Драгомир обнаружил в балясине перил, с драгоценным яйцом Фаберже!

– Успокойтесь. Я увидел истеричного маленького человека, который выскользнул из дворца, и последовал за ним. Я всего лишь сердито заворчал на него, – засмеялся незнакомец, – а он швырнул мне мешочек, упал на колени, умоляя отпустить его, и убежал в парк, рыдая как ребенок.

Впереди Дани увидела очертания Александровского дворца. Осторожно сжав мешочек, она еще раз взглянула на своего спасителя.

– Почему? – спросила она в изумлении. – Почему вы сделали это?

Он вдруг перестал толкать сани и подошел, чтобы помочь ей сойти на землю.