Любовь и расчет - [11]

Кейт сложила письмо и убрала в тот же ящик, где уже лежали томики «Гордости и предубеждения». В столь великолепной компании книга вернула себе немного былого глянца. За причудливой любовной историей все же маячила повесть о том, как расчетливый брак женщины способен преодолеть все издержки опрометчивого союза ее родителей.

Пятница будет послезавтра. Что проявит она столь поспешным визитом: неприличествующую прыть или должное уважение? Для размышлений у нее еще было сегодня и завтра. Кейт закрыла ящик и, бросив еще один оценивающий взгляд в зеркало, поднялась со стула, чтобы спуститься в гостиную.

Письмо лорда Баркли не содержало ничего сверх того, что уже сообщил Уэстбрук, за исключением, пожалуй, одной вещи: судя по нестандартной каллиграфии и орфографическим ошибкам, барон написал его сам. Следовательно, не имел рядом человека, кто мог бы сделать это за него.

Продолжая изучать письмо, Ник потянулся за стаканом с портвейном.

— Как я заметил, он не упоминает о необходимости обзавестись секретарем. Кем-то, кто натаскал бы его в умении грамотно говорить и аргументировать.

— Действительно, прямой просьбы в письме не содержится. — Когда остальные члены семьи ушли, они переместились на один конец стола, и теперь Уэстбрук сидел напротив Ника. — Думаю, мы можем предположить, что если бы у него был секретарь, то он обучал бы его и ораторскому искусству.

— Вероятно. — Ник не мог позволить себе предаваться надеждам. — Хотя я понимаю, что человек проницательного ума, даже имеющий секретаря, не может не признавать, что самым компетентным лицом, к кому можно обратиться для приобретения ораторских навыков, является барристер.

— Несомненно. Я бы только добавил, что наш прозорливый джентльмен мог бы также догадаться, что самыми ценными и заслуживающими уважения секретарями становятся те, кто начинает с обучения и практики в области юриспруденции. И лучшими среди них являются те, которые вынашивают собственные политические амбиции и рассматривают эту должность как подготовку к тому дню, когда сами созреют для работы в парламенте.

Улучив момент, чтобы собраться с мыслями, Ник отхлебнул портвейна. Первоклассный портвейн обладал таким же превосходным вкусом, как и любой другой из тех, что ему доводилось пробовать. Все зависит от количества лет, проведенного вином в деревянных бочках, прежде чем его разлили по бутылкам.

Ник поставил стакан на стол.

— Многое упирается в мою семью. — Проблема действительно существовала. Ник мог подолгу не вспоминать о позоре семьи здесь, в этом доме, где положение изгоев самих Уэстбруков вкупе с их безразличием к светским скандалам позволяло им оставаться в стороне от подобных вещей. Но в профессиональной сфере он не мог об этом не думать. — Вам не кажется, что он предпочел бы нанять джентльмена без шлейфа малоприятных родственных связей?

— Вовсе нет. — Уэстбрук смерил собеседника долгим взглядом. К этому приему хороший барристер прибегал всякий раз, когда хотел внушить своему слушателю, что говорит правду. — Вспомни, кому он написал. — Уэстбрук многозначительно кивнул. — Если бы его заботили подобные вещи, он не стал бы иметь со мной дел.

Это было не совсем одно и то же. Уэстбрук женился на чистой, добропорядочной женщине, которой случилось играть на сцене. Разразившийся скандал был скорее связан с косным стереотипом. Люди из общества не желали видеть дальше этого клейма «актриса».

Но с тех пор прошло слишком много лет. Ник покачал головой:

— Я уверен, что ваша репутация профессионала многократно перевешивает те следы обстоятельств, которые еще могут пачкать ваше имя.

— Ты сам за меня все сказал. — В глаза Уэстбрука промелькнули искры триумфа, уступив место такой отцовской серьезности, что Ник отвел взгляд, вновь уткнувшись в письмо. — Люди имеют склонность забывать, Блэкшир. — От избытка доброты в его голосе Ник поморщился. — Случится новый скандал и затмит твой в людском восприятии. Потом придет черед другого превзойти предыдущий. А ты тем временем будешь продолжать трудиться, зарабатывая доброе имя в своей профессии и ведя жизнь, достойную этого доброго имени, пока, наконец, единственными людьми, кто все еще будет избегать тебя, останутся те, чье мнение ничего не стоит. — Уэстбрук поднял свой стакан и теперь крутил в руке, создавая небольшой водоворот жидкости внутри. — Я говорю тебе это как человек, который опорочил репутацию своей семьи. Думаю, что твой путь обратно в респектабельный мир будет легче и короче.

Кивая с видом задумчивости и неопределенности, Ник разгладил сгибы письма. Будь у него желание к продолжению спора, он мог бы сказать, что путь обратно к респектабельности был бы легче и короче, если бы его отцом был граф. Хозяйки светских салонов без труда обнаружили бы, что можно закрыть глаза на одну сомнительную связь, если речь идет о включении в список гостей нынешнего лорда Харрингдона. Сыновья и дочери простого дворянина не представляли такого интереса.

— Конечно, было бы идеально, если бы этот удобный случай представился годом позже, когда бы ты почувствовал, что полностью восстановил свое доброе имя. — Каждое слово Уэстбрука акцентировалось постукиванием обручального кольца о стакан, который он все еще крутил. — Но шанс выпал сейчас. И нет никакой гарантии, что у тебя появится второй такой. К тому же на кону доверие ко мне. — Ага, вот и завершающий выпад. О нем объявила перемена в голосе Уэстбрука, подобная смене музыкального ключа. — Барон спрашивал, не знаю ли я человека с профессиональными навыками и желанием научить его искусству речи. Мне бы хотелось рекомендовать ему лучшего из лучших. Не второго и не третьего — лучшего!