Любовь и нежность - [4]

Иногда беседа в самом деле становилась весьма интересной. Джесса интересовали индейцы. Охотник постарше, крепко сбитый, со шрамом у правого глаза, пробыл в этом районе дольше, чем другой. Он рассказывал об индейцах племени чероки, которых считал самыми ловкими воришками.

— Вот именно! — возмущался он. — Они могут стянуть у тебя из-под носа целый мешок честно добытого добра. Они подкрадутся к тебе так близко, что можно будет плюнуть и попасть в какого-нибудь краснокожего. Ты их даже не заметишь, если, конечно, они будут держаться по ветру. — Охотник громко рассмеялся. — Ведь от красных так воняет.

— Единственный, кто может застать индейца врасплох, это проклятый Фрэнки и его чертова собака. — Другой охотник тоже хотел удивить доверчивого Джесса россказнями. — Клянусь, он ходит по лесу, как змея в траве ползает. Индейцы не обращают на него внимания, словно он им кровный брат. Они его не трогают, хоть он их всех и обвел вокруг пальца.

Чериш чувствовала невыносимую усталость. Она согнула колени и обхватила их руками; постепенно голоса охотников сливались в равномерный гул, и девушка стала клевать носом. Борясь со сном, она вскидывала голову, но в конце концов заснула, уткнувшись лицом в руку.

Ее разбудил треск сучка. Девушка не шелохнулась, даже не подняла головы. Это Джесс подобрался к загородке ее убежища и зачем-то разглядывал ее. Убедившись, что девушка крепко спит, он вернулся к костру. Растянувшись между охотниками, он стал что-то быстро говорить, понизив голос. Но Чериш все же расслышала слова, от которых кровь застыла у нее в жилах. Джесс говорил о ней.

— Я могу уступить вам девчонку, — бормотал он. — Сумка с порохом, еще одна с дробью, десять кож и большой нож для освежевания туш — ни больше ни меньше.

— Да ты просишь слишком много!

— Она согреет ваши постели в холодную ночь. Будьте уверены — она еще целехонька, никто ее не трогал.

Чериш застыла. Она боялась шевельнуться и выдать себя.

— Вы никогда не видели таких женщин, — продолжал Джесс. — Посмотреть бы вам на неё в одной рубашке! Приятное зрелище — кожа белая, как молоко, — он остановился, чтобы собеседники могли взвесить его слова.

— Откуда ты это знаешь? — Тот, что помоложе, явно жаждал услышать побольше.

— Я помял ее сегодня. Там внизу, у реки. Да и целовал тоже. Пошло бы и дальше, да тут меня сынок застал… Губки у нее сладкие, просто сахарные.

Чериш содрогнулась от стыда.

— Я никогда не был с белокожей женщиной.

— Черт возьми, я думаю, тебе надо держаться от таких подальше. Это похуже, чем медвежьи объятия. — И охотники загоготали. — Если будет у нас нужда, мы можем купить женщину у индейцев на невольничьем рынке.

— Но не такую, как эта, Сэтч. Они обычно уже затасканные.

— Но мы можем взять и молоденькую, они таких ловят и сразу же продают в районе Больших Озер. Они достаточно бойкие, среди них попадаются и нахалки. Ну, вообще-то туда трудновато добираться. Да и если встретим Фрэнки, придется ее отпустить.

— Но она ведь настоящая красотка, — не унимался Джесс.

— В темноте морды все равно не видно. — Старший из охотников покачал головой. — К тому же я вижу, что девчонка слабовата, много не унесет, — проворчал он.

— Она не такая рослая, но выносливая, — торговался Джесс, — да и потом, — он лукаво подмигнул, — если она вам не понравится, ее всегда можно продать.

— Старик Моут измочалит ее за два дня. Что, не так, Моут?

— Да и ты не лентяй, хоть тебе и под сорок, — нашелся Моут, и Сэтч расхохотался, как будто услышал приятный комплимент.

Чериш чуть не завопила, поняв, как оборачиваются дела. Она сидела, спрятав лицо в колени, натянутая, как струна, и ждала, пока разговор окончится, чтобы подумать, как поскорее выбраться отсюда.

— Отдавая такую цену, мы должны посмотреть, что берем, — предложил охотник помоложе и направился к палатке, где сидела Чериш.

— Нет, — быстро заговорил Джесс, — только не на глазах у моей старухи. Она, если заметит, разозлится и такого перцу задаст! Знаете, не то чтобы Ирма очень уж пеклась о девчонке — она считает ее выскочкой, — но думает, что это как бы ее долг, — и он судорожно оглянулся в ту сторону, где спала миссис Бергесс.

Костер медленно догорал. Чериш рискнула приоткрыть глаза, чтобы рассмотреть своих «покупателей». Но в этой полутьме она скорее чувствовала их запах, чем видела: отвратительная, затхлая вонь грязного человеческого тела, которую не в силах смыть даже воды Кентукки. От них пахло, как от зверей, да и двигались они, как звери. Однако дикие животные намного чище и приятнее.

Оцепенев от ужаса, она слушала, как Джесс советовал им:

— Утром я пошлю ее к реке за водой. Там и хватайте. Не обращайте внимания, если будет кричать и брыкаться. Ей надо привыкать к покорности. — Он хитро подмигивал и подталкивал молодого охотника локтем, на что тот невнятно отвечал, делая бессмысленные движения руками. — А бросить ее вы сможете где угодно, — завершил свою речь Джесс.

В этот момент Чериш чуть не стошнило от отвращения. Девушка представила, как охотники будут тащить ее на ошейнике — только так они могли бы заставить ее пойти с ними. Ужасные картины молнией пронеслись в ее голове: она отбивается от охотников, а потом медленно умирает, как какое-нибудь несчастное животное, попавшее в Капкан.