Любовь и магия (сборник фэнтезийных рассказов) - [29]

— Я тут подумала, — отвлекла меня от раздумий Окси, — а вдруг и наш прежний мир тоже кто-то придумал?

— Может и так, — пробормотал я. — Но он наверняка был безумцем. Хотя и гениальным.

— Ну, до тебя ему в этом далеко, — заметила Окси.

Я не стал уточнять, далеко в гениальности или безумии. Я уже весь погрузился в творческий процесс. Мои пальцы плясали на клавиатуре, едва поспевая за мыслью. С каждой появившейся на мониторе фразой, мир претерпевал всё большие изменения. Но переделка мира была для меня не главным — я писал шедевр.

Конец времён

Комментарий к Конец времён.

Они встретились в конце времён, на пороге гибели всего сущего…

Мы встретились в конце времён. В пустынном мире, единственной реальности среди непространства и безвременья. Твердь земная, порождённая силой привычки к физическому воплощению.

Это не первая наша встреча, но определённо последняя. По достижению абсолюта даже мы перестанем существовать в какой бы то ни было форме.

Я избрал облик демонического монстра, со всеми соответствующими атрибутами. Она воплотилась молодой девушкой, одетой по моде начала двадцать первого века. Чудовище и красавица. Неуместное в данном случае противопоставление двух близких сущностей. Обоюдное притворство теми, кем не являемся. Финальная сцена пьесы бытия, играемая в память сгинувших зрителей.

— Ave, — изрекла она. Помолчала, выбирая обращение. — Хаос.

— Приветствую, — отозвался я. Выдержал паузу. — Смерть.

Мы улыбнулись друг другу. Прозванья определены. Что ж, выбор не хуже других. Да и кому ещё вести беседу пред ликом наступающего небытия.

— Как жизнь? — хитро прищурившись, поинтересовалась она.

— Кончается, — подыграл я.

— Тогда, я за тобой.

— Дамы вперёд, — хмыкнул я. — А Первородный и Первозданный уйдёт последним.

— Раздвоение личности? — не упустила возможности съязвить она.

— Множественное расщепление, — поправил я. — Ещё и Предначальный и… ну, сама знаешь, кем нарекла.

— А уж если поднять все инкарнации…

— А поднимай, — подначил я.

В её руке возник посох с черепом на оголовке. Как театрально. Ладно, последнему зрителю не к лицу быть придирчивым критиком. Ещё самому выступать. Хоть не коса, и то хорошо.

Взмах посоха — и из того, что долженствовало олицетворять здесь землю, полезли мертвецы. Сотворение погоста как воплощение высшей воли с целью последующего разупокоения. Занятно. Могло бы впечатлить — кого-нибудь другого. Но никого другого нет.

— Призвать умерших богов что ли, — отстранённо, будто просто думая вслух, пробормотал я.

— Не твой профиль, — фыркнула она. — Ты больше по умерщвлению и разрушению всегда подвизался.

— А с каких пор некромантия стала специализацией Смерти? — подколол я. — Надо было тебя Некроманткой наречь.

— Посохом огрею, — пригрозила она.

— Эх, ладно, желание дамы — закон.

Она замахнулась посохом.

— Я про разрушение и уничтожение, — уточнил я.

Поднялся, в одной руке фламберг, в другой — секира. Разупокоенные мертвецы, хоть и искусственно сотворённые, в предчувствии недоброго отшатнулись. Правильно, других объектов для приложения моего репертуара не наблюдается. И кто сказал, будто двум смертям не бывать? Хотя, казуисты возразили бы, что эти зомби и не жили, а значит и не умирали. Но мы не крючкотворы, придираться не станем.

— Повеселился?

Я кивнул, довольно скалясь во всю сотню клыков. Порубить пару тысяч зомби — недурная разминка, даже если они не сопротивлялись. Зато какой простор для демонстрации боевых приёмов.

— Для безличной силы в тебе слишком сильно мужское начало, — поморщилась она.

— Безличной? Неужто морда не на месте? — наиграно удивился я. — А вообще, у нас обоих было слишком много лиц.

— Маски, — протянула она.

— А перед кем мы притворяемся здесь?

Она только отмахнулась.

Мы молчали и смотрели друг на друга.

— Все умерли, — вздохнула Смерть.

— Всё разрушено. Порядок погиб. А Хаос — не у дел, — вздохнул и я.

— Сразимся? — предложила она.

— Вполсилы — скучно. Во всю мощь — заведомая ничья, — отказался я.

— Значит, будем сидеть и киснуть, — резюмировала она.

— Хм, а в тебе ярко выражено женское начало, — заметил я.

— Это вроде как комплимент? Или оскорбление? — переспросила она. — Могу и сменить воплощение.

— Нет, если кому и менять аватар, то мне.

Я перевоплотился. Человеческий облик заставил по-новому взглянуть на собеседницу, обратить внимание на прелести фигуры. Как я и планировал.

— Что это ты задумал?

Я подошёл и приобнял её за талию.

— Нашёл занятие на оставшуюся вечность?

В её глазах блестели искорки веселья.

— Единение Хаоса и Смерти. Смертные обхохотались бы.

— Смертные умерли, — сообщил я и закрыл ей рот поцелуем.

Твердь вздрогнула. Подул ветер.

Был ли здесь прежде ветер? Шкура демона нечувствительна к таким мелочам, так что может просто не замечал. Или это ветер небытия?

Хорошая сцена для конца реальности вышла, смертные оценили бы.

Со скрипом метафизических шестерёнок абсолют качнулся и… отодвинулся.

Подул ветер. Ветер Перемен. Ветер Творения.

Возникло бытие.

— Бытие, порождённое Смертью и Хаосом, — с недоверием протянула она.

— Да, натворили… — согласился я. — Хотя, мне казалось, порождение происходит несколько иначе. Вроде, мы только собирались приступить к процессу зачатия.