Любовь и колдовство - [8]

— Сомневаюсь, — покачал головой Жак. — Дело в том, что позиции испанцев прекрасно укреплены. И вы сами знаете, как хороши эти люди в бою.

— А что будет, если Дессалина все-таки разгромят? Как ты думаешь, может его режим пасть? — В глазах Андре загорелась искорка надежды.

— Я не могу заглядывать так далеко в будущее. Ясно одно; император обратится к американцам за помощью и повторит наступление, усилив свою армию и прикупив современного оружия. А тогда, кто знает, возможно, он и одержит победу.

Попрощавшись с Кирком, Андре покинул корабль. Он был возбужден и полон энергии: наконец-то начиналась какая-то деятельность.

И хотя, судя по всему, впереди его подстерегала масса опасностей, в его волнении присутствовало и радостное ожидание, вполне объяснимое у европейца, впервые ступившего на столь экзотическую землю.

Итак, начиналось приключение, в котором Андре предстояло помериться силами, а главное — изобретательностью с жестоким и умным тираном.

Находясь на борту корабля, Жак говорил очень свободно, без утайки выказывая презрение к новоявленному правителю. Но стоило ему высадиться на берег, как Андре почувствовал, что его товарищ стал держаться весьма осторожно и сдержанно.

У самого пирса они наняли и экипаж, и хотя кучер едва ли мог услышать их беседу, Жак намеренно заговорил на нейтральную тему.

Он принялся рассказывать Андре о свадьбе какого-то своего племянника, которому повезло взять хорошенькую невесту с немалым приданым, да вдобавок — без стаи родственников, способных отравить жизнь молодых частыми посещениями из самых дружеских побуждений.

— Ты ведь знаешь, как это бывает, — разглагольствовал Жак. — При любом удобном случае в дом нагрянет какая-нибудь тетушка с кучей племянников. Ну, разумеется, они приехали ненадолго, буквально на минуточку, исключительно для того, чтобы поздравить тебя с каким-нибудь событием, о котором ты и думать забыл, например, с годовщиной твоего поступления в первый класс. Минуточка растягивается на час, на день, на неделю. Племянники виснут на деревьях в твоем саду, разбивают себе коленки, а твоя жена должна их лечить. Потом за теткой приезжает троюродная сестра, которую ты и знать не знаешь, мол, заехала в гости и не застала дома. Кто-то из вежливости приглашает ее за стол, и вот она с оравой детей тоже поселилась в твоем доме, правда, ты начинаешь сомневаться, твой ли он на самом деле.

Рассеянно улыбаясь и изредка кивая собеседнику, Андре с интересом рассматривал узкие улочки с деревянными домами, утопающими в зелени.

Они заехали к Жаку. Его дом представлял собой довольно внушительное строение с колоннами. В отличие от большинства домов по соседству он был покрашен в зеленый цвет. Жак предложил Андре принять ванну. Смыть с себя усталость многодневного путешествия было заманчиво. Однако Андре колебался.

— Не смущайтесь, Андре! — сказал мулат. — Вода здесь чистая, не хуже, чем у вас на родине. Но Андре беспокоило другое.

— А краска с меня не сойдет? — с сомнением спросил он.

— Краска продержится, — ответил Жак. — Постарайтесь одеться так, как я вам советовал.

Андре не заставил себя дольше уговаривать.

Жак позвал слугу, позвонив в колокольчик, совсем по-европейски, и распорядился приготовить для гостя ванну.

Когда Андре был готов к выходу, Жак, осмотрев его с ног до головы, остался недоволен. Вопреки его наставлениям, костюм нового знакомого выглядел слишком элегантно и неброско.

Андре понял его недовольство без слов.

— Что поделать, — сказал он, — в Европе не принято носить яркую одежду. У меня нет ничего подходящего.

Жак молча вышел и через минуту вернулся с шейным платком канареечного цвета, украшенным пестрой вышивкой.

— Возьмите. — Жак протянул платок Андре. Андре, поблагодарив мулата, завязал платок сложным узлом, который только начинал входить в моду, когда он уезжал из Англии.

Жак одобрительно кивнул.

— Можно ехать, — сказал он.

Мужчины вышли во двор. Перед домом их ждал весьма приличный открытый экипаж, запряженный парой лошадей. Андре отметил, что Жак, по-видимому, неплохо обеспечен.

На этот раз им пришлось ехать через центральную часть города.

Андре было странно видеть разряженных негритянок в легких, пышно украшенных экипажах.

— На Гаити немного богатых людей, — пояснил Жак. — Основная часть населения живет в глиняных хижинах, крытых соломой, и в обыденной жизни довольствуется набедренными повязками. Но теперь Порт-о-Пренс входит в моду. Это неудивительно. Ведь другой крупный город, Кап, разгромлен, и состоятельная публика стремится перебраться в столицу.

Земля быстро дорожает. Однако люди боятся нового наступления французов. Так что новых домов здесь пока не строят. Приобретенные участки пустуют, хозяева выжидают, когда прояснится обстановка. Люди опасаются вкладывать деньги в то, что так легко разрушить, пустив в ход пушки.

— А что случилось с портом Кап? — спросил Андре.

— Кап, расположенный на противоположном берегу острова, был, пожалуй, самым красивым местом на Гаити. Именно на него приходился главный удар армии повстанцев.

Когда на горизонте показался французский флот, портовые сооружения и жилые кварталы, по приказу Кристофа, сожгли дотла.