Любовь и «каннибалы» - [9]

— И думать нечего! У тебя есть семья и своя собственная жизнь. О надзоре за Кеннеди не может быть и речи! И, чтоб ты знала, его братец тоже достаточно подозрительная личность. Мне совсем не улыбается защищать тебя от этих придурков. Чтобы ты была у них за старшую сестру? Не будет этого!

Как бы он ни сочувствовал ее трудностям, торопиться не следовало. Хоть она и согласилась, но еще не поздно отказаться. Однако...

— Джонни, тебе вовсе не придется следить за мной. Я могу выбрать себе в младшие братья кого угодно. А теперь вынь свой значок и пойди арестуй какого-нибудь безобидного бродягу...

Он вскипел так же мгновенно, как и она.

— Ты этого не сделаешь!

— Я сама решаю, что мне делать, а что нет. Иди отсюда!

Он взял Эйджи за подбородок прежде, чем она успела оттолкнуть его.

— Я еще не сошел с ума, и...

— Кажется, леди попросила вас уйти... Голос Олафа был нарочито спокоен, но это было спокойствие змеи перед броском. Джон повернул голову и в бешенстве уставился на него. Ему понадобилась вся его выдержка, чтобы сдержаться и не ударить первому.

— Не лезьте не в свое дело!

Олаф поплотнее уперся ногами в пол и принял стойку.

— А я считаю, что это как раз мое дело. Они напоминали двух псов, рычащих друг на друга перед тем, как вцепиться друг другу в глотку. Эйджи пришлось встать между ними.

— Прекратите сейчас же! Нашли где сцепиться — в здании суда! Стивенсон, какой пример вы подаете брату? Вы что, собираетесь перевоспитывать Майкла с помощью кулаков?

Он не обратил на нее внимания, но, продолжая в упор смотреть на Джона, вполголоса буркнул:

— Мне не нравится, когда женщины встревают в мужской разговор...

— Я сама могу постоять за себя.— Она повернулась к брату.— Если тебе нравится корчить из себя копа — ради Бога, это твое дело. Но здесь ты ведешь себя как сопливый школьник. Подумай об этом! Раз суд считает, что это единственно возможное решение, я обязана попытаться его выполнить.

— А, будь все проклято, Эйджи...— Олаф сделал шаг навстречу, но глаза Джона стали пустыми и холодными.— Слушай, приятель, если ты навлечешь на меня или мою сестру неприятности, увидишь свои зубы на тумбочке в стакане с водой!

— Сестру? — Недоумение Олафа сменилось досадой. Фамильное сходство было столь велико, что не заметить его мог только слепой. Такой необузданной красотой могли обладать лишь люди одной крови. Его гнев моментально улетучился. Это многое меняло. Он задумчиво посмотрел на Эйджи. Да, пожалуй, это меняло все.— Прошу прощения. Я не думал, что это дело семейное. Вы пёрли на нее и орали как сумасшедший...

У Джона задергались губы.

— Эйджи, ты должна выслушать меня!

Она вздохнула, потом взяла его за щеки и поцеловала.

— Разве я когда-нибудь отказывалась выслушать тебя? Иди, Джон. Поймай парочку-другую преступников. С кино сегодня ничего не получится...

Они часто спорили, но никогда не ссорились. До этого не доходило. Джон сменил тактику и пристально посмотрел на Олафа.

— Приглядывайте за ней, Стивенсон, и как следует. Потому что я в это время буду приглядывать за вами.

— Что ж, это справедливо. Приходите в бар в любое время, господин офицер. Первая выпивка — за счет заведения.

Джон вздохнул, что-то пробормотал себе под нос и повернулся к выходу. Эйджи окликнула его и произнесла несколько слов по-литовски. Он неохотно улыбнулся, кивнул и вышел.

— Переведите! — потребовал Олаф.

— Просто я сказала ему, что мы увидимся в воскресенье. Вы уже подписали чек на оплату залога?

— Ага. Они сказали, что Майкла сейчас приведут.— Олаф на мгновение задумался и понял, как по-свински вел себя утром. Оказывается, она целовала не любовника, а брата.— Похоже, ваш братец не в восторге от того, что вы связались со мной и Майклом...

Она долго молча смотрела на Олафа.

— А кто в восторге, Стивенсон? Ладно, судебное решение принято, пора приступать к его исполнению.

— Как это?

— Сначала мы получим на руки копию приговора суда, а потом вы отвезете Майкла к себе домой.

Проведя молодость в тесных кубриках на две сотни матросов, Олаф ничто так не ценил, как свободу и одиночество. Теперь им настал конец.

— Правильно.— Он взял Эйджи за руку так нежно, что ей и в голову не пришло обидеться.— Слушайте, а не найдется у вас в чемоданчике мотка веревки потолще?..

* * *

Связывать Майкла не пришлось, но добиться его согласия на выполнение решения судей оказалось непросто. Он злился. Он спорил. Он ругался. Когда они наконец вышли из здания суда и стали ловить такси, Олаф дошел до белого каления, а Майкл высказал Эйджи все, что он думает о ней как об адвокате.

— Если это самое большее, чего вам удалось добиться, то вам лучше вернуться в адвокатскую школу. Я свои права знаю, и первое мое право — выгнать вас!

— Да, это твое право, Кеннеди! — подтвердила Эйджи, неторопливо посматривая на часы.— Ты можешь сам выбирать себе адвоката, но избавиться от меня, назначенного судом опекуна, тебе не удастся. На ближайшие два месяца мы связаны одной веревочкой.

— Чушь собачья! Если вы с вашим чокнутым судьей думаете, что вам удастся состряпать...

Олаф сделал было короткое движение, но Эйджи толкнула его локтем и пошла рядом с Майклом.