Любовь и французы - [79]

Автор подробно останавливается на вопросе о наиболее благоприятном времени года для любви. Зима — чрезвычайно плохое время для секса. Гениталиям холодно от снега, льда и холодных дождей; в северных районах их приходится защищать с помощью меховой одежды. Да и женщины зимой бывают вялыми. Природа спит, и человеку надлежит следовать ее примеру. Летом жены более любвеобильны, нежели мужья, но последние страдают от сильной жары и поэтому не должны перенапрягаться. Осенью также не очень полезно предаваться любви. Только весна поддерживает жизненные силы, но нужно помнить, что в это время года природа слегка помешана, и зачатые в мае дети часто бывают недоразвитыми или сумасшедшими. В состоянии чрезмерного возбуждения зачинать детей неразумно. Вот почему у римлян было запрещено устраивать свадьбы в мае. Все это может заставить читателя прийти к выводу, что «порочная» книга доктора Венет-та накладывает значительные ограничения на сексуальную активность мужчин.

Что касается времени суток, наиболее благоприятного для зачатия потомства, то Венетт объясняет, что занятия любовью очень вредны для пищеварения, поэтому не следует предаваться им сразу после еды. Но большинство врачей, добавляет доктор, согласны с тем, что любовные забавы на голодный желудок не менее вредны. Однако большинство работников и ремесленников возвращаются домой поздно вечером, слишком устав, чтобы ласкать своих жен, поэтому занимаются любовью на рассвете. Известно, что они полны здоровья и энергии. Тщательно приведя к общему знаменателю все эти советы, Венетт рекомендует читателям предаваться любовным утехам в течение четырех—пяти часов после второго завтрака или четырех—пяти часов после обеда. Возобновлять усилия более пяти раз он не считает целесообразным, хотя многие мужчины заявляют, будто способны проделывать это за ночь десять или двенадцать раз. Он также дает советы относительно поз. «Люди не должны заниматься любовью стоя, подобно ежам,— писал он,— это в любом случае чрезвычайно вредит здоровью. Сидя заниматься любовью также нехорошо. Можно предаваться любви, подобно лисицам, лежа на боку, особенно когда жена ждет ребенка. Но для женщины, чтобы повысить вероятность зачатия, лучше стоять на коленях и локтях, нежели лежать на спине. Эта поза наиболее естественна из множества возможных комбинаций и вызывает меньше всего сладострастных мыслей». (Что до количества комбинаций, то по этому поводу нет единого мнения: Форберг приводит тридцать шесть различных поз, но древние индийские знатоки любви увеличивают это число до сорока восьми.)

Закат эпохи классицизма был мрачен во всех отношениях. Страна разгромлена и разорена после войны за испанское наследство (1701—1713). Блеск Версаля померк. Последние великие классические писатели ушли из жизни. Высокомерие и абсолютизм привели к тому, что окружение короля выродилось в подхалимов, лицемерно пытавшихся подражать искреннему обращению его величества к религии. Однако несмотря на это свободолюбие ежедневно завоевывало все новые позиции. Я уже приводила несколько комментариев современников по поводу безнравственности этих лет, но никто не дал более проницательного анализа морального разложения, чем великий проповедник Массильон в своей знаменитой проповеди о блудном сыне.

Темой его речи было сладострастие — он утверждал, что с трудом дерзнул произнести это слово, поскольку «свет, который более не знает удержу в том, что связано с этим пороком, требует от нас чрезвычайной осторожности в выборе слов, которыми мы пользуемся, чтобы его бичевать». Утонченность языка, знаменитая версальская ге/егше*, ловко использовалась для прикрытия грубых жизненных реалий, так же как величественные придворные манеры скрывали безнравственные деяния. «Вначале,— говорил Массильон,— человека толкает к распутной жизни его слабость, но на более поздней стадии он распутничает из принципа и постоянно изобретает новые нечестивые забавы, чтобы ожесточить себя. Теперь этим пороком поражены люди обоих полов, всех возрастов и всех состояний».

Такова была основная тенденция, которой и в восемнадцатом столетии продолжал следовать высший свет. Как мы видели, процесс морального разложения начался довольно давно, и, по-видимому, забота, которую проявлял об элегантности версальского «фасада» Людовик XIV, только способствовала осторожности любителей плотских наслаждений.

Простая истина состояла в том, что цивилизации вкупе с религией так и не удалось укротить ни женщин, ни мужчин.

Несколько выдающихся представителей более чистых течений в любви, может быть, и не были типичными для выражения основных чувств того времени, но они стали вестниками нового, нарождающегося, были заметными пиками на графике любви семнадцатого столетия. Мистический идеал святой Жанны де Шан-таль и святого Франциска Салеского, героический идеал Корнеля, мирное сотрудничество герцога де Ларошфуко и мадам де Лафайет, профессиональное и супружеское партнерство месье и мадам Дасье были примерами того, какой любовь должна быть и каких высот она может достигать в пробужденном ею сердце.