Любовь и другие мысленные эксперименты - [57]
— Я не понимаю. У вас столько разного оборудования, разве оно не для этого нужно? Ведь он же должен был… развернуться на пути к спутнику. — Рейчел нахмурилась. — Вы могли еще несколько месяцев назад мне об этом сообщить. Пожалуйста, можно мне его увидеть?
Доктор Кросби потряс медицинской картой.
— У вас была в 2004 году опухоль мозга?
— Что? — Оказывается, эти гигантские руки держали ее медицинскую карту, а вовсе не Артурову.
— Мы пытаемся найти ДНК-маркеры, которые могли бы нам помочь. Вот почему с вами говорю я, а не представитель компании. Мы смотрим на случившееся с медицинской точки зрения. Как я и сказал, — откашлялся он, — Артур должен объяснить нам, каким образом вернулся, а он утверждает, что ничего не помнит.
Рейчел подалась вперед:
— Хотите сказать, у него опухоль?
— Обследование ничего не показало.
— Тогда на кой черт вам сдалась моя история болезни? Это не наследственное. Никто из моей семьи ничем подобным не болел. Только я.
Нет, они не снимут с Артура ответственность. Этот врач пытается намекнуть, что ее сын болен, оттого все и случилось.
Рейчел схватила сумочку и встала.
— Я не понимаю, что происходит, но не отвечу больше ни на один вопрос, пока мне не дадут увидеться с Артуром.
— Рейчел, миссис Прайс, прошу вас, у нас тут необычная ситуация. Мы пытаемся понять, что произошло, а никакое… оборудование… программы… объяснить этого не могут. И капитан Прайс пока не может тоже. Возможно, он… получил слишком большую дозу радиации или… Анализы… и результаты обследований… у него прекрасные. Пожалуйста, присядьте на минуту.
Рейчел не двинулась с места.
— То есть он не болен?
Доктор кивнул:
— По крайней мере, ни одной из известных нам болезней.
— Это еще что значит?
— В мои обязанности входит контроль за состоянием здоровья пилотов до и после экспедиций. И я немного общался с капитаном Прайсом в последние несколько месяцев перед его отлетом. — Крупные губы растянулись в улыбке, дернулись и обмякли. — Он был — и сейчас остается — в прекрасной форме. И физически, и психологически. Но данные его обследований теперь иные.
Кросби отвел взгляд, видимо, сказав все, что мог. Рейчел мысленно проиграла в голове его откровения и попыталась составить из обрывков информации хоть какое-то представление о диагнозе. Физически с ее сыном все было в порядке. Никаких нареканий. Он был дезориентирован. А еще в нем что-то изменилось.
— Иные? У него что, был нервный срыв?
— Нет, насколько мы можем утверждать.
Доктор покосился на карту и снова вздохнул. Он и правда не знает, поняла вдруг Рейчел. Правда не знает, что с Артуром не так.
— Он не помнит, как вернулся. Не помнит меня.
Рейчел хотела расхохотаться. Но из горла вырвался только сиплый кашель. Неосведомленность врача сразу принизила его в ее глазах. Словно она разглядела под синим костюмом голого человека. Старика, которым ее отцу стать так и не довелось. Впрочем, возможно, он этого и не хотел. Подумать только, и этот доктор пытался разговаривать с ней покровительственно, пугать и чуть ли не обвинять в том, что она сорок лет назад заболела.
— Не помнит вас? Доктор… Кросби. Во время подготовки к экспедициям мой сын видит тысячи людей. К тому же разве он не проспал большую часть полета? Он не обязан помнить всякую ерунду. Даже я знаю, что у вас для этого есть компьютеры. Жесткие диски. И всякое там. Слушайте, хватит меня пугать. Вы меня чуть до инфаркта не довели. Не даете мне с ним повидаться, держите тут и расспрашиваете об опухоли, которая была у меня еще до его рождения? Очевидно вы не в состоянии объяснить мне, что происходит. Тогда я хочу поговорить с другим специалистом. Позовите кого-нибудь, а я пока пройду к Артуру.
Доктор Кросби примирительно выставил вперед ладонь.
— У нас записано… в медицинской карте Артура записано… что в детстве он упал и сломал руку.
Рейчел забросила на плечо ремень сумки и направилась к двери, надеясь, что сможет открыть ее изнутри, но ручки с внутренней стороны не оказалось.
— Да, он упал с дерева, — обернувшись, подтвердила Рейчел. — Когда гостил у отца. Он что, опять ее сломал? В этом все дело? Что происходит? Я хочу увидеться с сыном.
За спиной скрипнула кровать, подошедший доктор Кросби провел по панели картой, и дверь открылась.
— Нет, Артур не сломал руку вновь. Дело в том, что, если верить рентгену, он никогда ее не ломал.
С минуту Рейчел молча смотрела на него. Ей вдруг пришло в голову, что перед ней вообще не врач, а какой-то свихнувшийся мелкий чиновник, который получил доступ к медицинским записям и теперь пытается запугать ее, чтобы она признала: только они с Артуром виноваты в срыве экспедиции на Марс.
— Это ни в какие ворота не лезет. Я что, должна сказать вам спасибо за то, что вы стерли ему последствия старых травм?
— Дело не только в руке, миссис Прайс. Есть и другие… изменения… новые данные. Скажем, следы лечения зубов…
— Хватит!
Рейчел выскочила за дверь и свернула в коридор, в котором до сих пор еще не была. Оборачиваться она больше не стала.
— Миссис Прайс! — Врач пытался нагнать ее. — Мэм, вам придется подождать внизу.
В четвертом коридоре оказались люди. Возле одной из закрытых дверей стояли два охранника, при появлении Рейчел и доктора Кросби вытянувшиеся по стойке смирно.
«…Этот проклятый вирус никуда не делся. Он все лето косил и косил людей. А в августе пришла его «вторая волна», которая оказалась хуже первой. Седьмой месяц жили в этой напасти. И все вокруг в людской жизни менялось и ломалось, неожиданно. Но главное, повторяли: из дома не выходить. Особенно старым людям. В радость ли — такие прогулки. Бредешь словно в чужом городе, полупустом. Не люди, а маски вокруг: белые, синие, черные… И чужие глаза — настороже».
Повесть известной писательницы Нины Платоновой «Я детству сказал до свиданья» рассказывает о Саше Булатове — трудном подростке из неблагополучной семьи, волею обстоятельств оказавшемся в исправительно-трудовой колонии. Написанная в несколько необычной манере, она привлекает внимание своей исповедальной формой, пронизана верой в человека — творца своей судьбы. Книга адресуется юношеству.
Хартфордшир, 5 октября 2016 года, примерно два часа ночи. Офицер полиции Дэйв Уорделл и его служебный пес по кличке Финн пытались задержать подозреваемого в ограблении, когда преступник обернулся и атаковал своих преследователей. Финн был ранен ножом с 25-сантиметровым лезвием сначала в подмышку, а затем — когда попытался прикрыть хозяина — в голову. Пес, без сомнения, спас своего напарника, но теперь шла борьба уже за жизнь самого Финна. В тот момент в голове Дэйва Уорделла пронеслись различные воспоминания об их удивительной дружбе и привязанности.
Парень со странным именем Плутон мечтает полететь на Плутон, чтобы всем доказать, что его имя – не ошибка, а судьба. Но пока такие полеты доступны только роботам. Однажды Плутона приглашают в экспериментальную команду – он станет первым человеком, ступившим на Плутон и осуществит свою детскую мечту. Но сначала Плутон должен выполнить последнее задание на Земле – помочь роботу осознать, кто он есть на самом деле.
Сон, который вы почему-то забыли. Это история о времени и исчезнувшем. О том, как человек, умерев однажды, пытается отыскать себя в мире, где реальность, окутанная грезами, воспевает тусклое солнце среди облаков. В мире, где даже ангел, утратив веру в человечество, прячется где-то очень далеко. Это роман о поиске истины внутри и попытке героев найти в себе силы, чтобы среди всей этой суеты ответить на главные вопросы своего бытия.
Что такое дружба? Готовы ли вы ценой дружбы переступить через себя и свои принципы и быть готовым поставить всё на кон? Об этом вам расскажет эта небольшая книга. В центре событий мальчик, который знакомится с группой неизвестных ребят. Вместе с ним они решают бороться за справедливость, отомстить за своё детство и стать «спасателями» в небольшом городке. Спустя некоторое время главный герой знакомится с ничем не примечательным юношей по имени Лиано, и именно он будет помогать ему выпутаться. Из чего? Ответ вы найдёте, начав читать эту небольшую книжку.
В основе книги – подлинная история жизни и борьбы деда Луизы Эрдрич. 1953 год. Томас работает сторожем на заводе недалеко от резервации племен. Как председатель Совета индейцев он пытается остановить принятие нового законопроекта, который уже рассматривают в Конгрессе Соединенных Штатов. Если закон будет принят – племя Черепашьей горы прекратит существование и потеряет свои земли.
Нигде не обживаться. Не оставлять следов. Всегда быть в движении. Вот три правила-кита, которым нужно следовать, чтобы обитать в Новых Дебрях. Агнес всего пять, а она уже угасает. Загрязнение в Городе мешает ей дышать. Беа знает: есть лишь один способ спасти ей жизнь – убраться подальше от зараженного воздуха. Единственный нетронутый клочок земли в стране зовут штатом Новые Дебри. Можно назвать везением, что муж Беа, Глен, – один из ученых, что собирают группу для разведывательной экспедиции. Этот эксперимент должен показать, способен ли человек жить в полном симбиозе с природой.
Роман-лауреат Букеровской премии 2019 года, который разделил победу с «Заветами» Маргарет Этвуд. Полная жизни и бурлящей энергии, эта книга – гимн современной Британии и всем чернокожим женщинам! «Девушка, женщина, иная» – это полифония голосов двенадцати очень разных чернокожих британок, чьи жизни оказываются ближе, чем можно было бы предположить. Их истории переплетаются сквозь годы, перед взором читателя проходит череда их друзей, любовников и родных. Их образы с каждой страницей обретают выпуклость и полноту, делая заметными и важными жизни, о которых мы привыкли не думать. «Еваристо с большой чувствительностью пишет о том, как мы растим своих детей, как строим карьеру, как скорбим и как любим». – Financial Time.
Шорт-лист Букеровской премии 2021 года. Современный роман, который еще десять лет назад был бы невозможен. Есть ли жизнь после интернета? Она – современная женщина. Она живет в Сети. Она рассуждает о политике, религии, толерантности, экологии и не переставая скроллит ленты соцсетей. Но однажды реальность настигает ее, как пушечный залп. Два коротких сообщения от матери, и в одночасье все, что казалось важным, превращается в пыль перед лицом жизни. «Я в совершенном восторге от этой книги. Талант Патриции Локвуд уникален, а это пока что ее самый странный, смешной и трогательный текст». – Салли Руни «Стиль Локвуд не лаконичный, но изобретательный; не манерный, но искусный.