Любовь и честь - [23]

Кит оседлала Пегаса, который нетерпеливо бил копытами в землю. Они вышли из конюшни и прошли через заднее пастбище на тот случай, если кто-нибудь из гостей выйдет подышать свежим воздухом и увидит ее в лунном свете. Отойдя на довольно приличное расстояние, Кит вернулась на главную дорогу, ведущую прямо к реке.

Она миновала густые рощи апельсиновых деревьев, источающих сладкий аромат; ласковый ветерок будто целовал ее. Кит ехала медленно, мечтая и радуясь окружающему ее миру. Как чудесно вокруг!

Вскоре она подъехала к маленькому ранчо и расстроилась, увидев ветхий домик на холме. Почему дома разваливаются так быстро, когда в них никто не живет? Наверное, душа обитателей сохраняет жизнь дома, а когда люди покидают его, он умирает.

Ну ничего, скоро она позаботится о доме. Сделает ремонт, и к весне в ящиках на окнах расцветут цветы. Трава будет зеленой и мягкой, и она станет бродить по ней босиком, и клевер будет щекотать ее ступни. Конюшню, которая за долгие годы приобрела унылый серый цвет, нужно покрасить ярко-красной краской. У Пегаса будет отдельное стойло, и…

Кит остановилась, спешилась и привязала Пегаса к дереву. Она начала подниматься вверх по холму к дому, когда услышала какой-то звук: будто кто-то наступил на прутик в густом лесу. Вытащив револьвер, она быстро укрылась в тени деревьев и стала ждать.

Но вокруг стояла тишина, изредка прерываемая криком ночной птицы, печально зовущей своего спутника. Упрекая себя за страх, Кит напомнила себе, что когда она переедет на ранчо, то окажется совсем одна. Значит, надо привыкать к шумам и непонятным звукам.

Она вышла из тени и продолжила путь к дому. Кит захотела полюбоваться видом на реку при лунном свете. Подойдя к крыльцу, она осмотрелась, и у нее захватило дух от окружающей красоты. Восхитительнее места невозможно вообразить! Неудивительно, что старик так любил свое ранчо.

Кит сошла с крыльца и в восторге начала кружиться в серебряном свете луны.

– Сейчас вы еще красивее.

Кит инстинктивно подняла револьвер, стараясь прицелиться в зловещие тени, отбрасываемые домом.

– Выходите… или я буду стрелять!

Из тени выступил Курт Тэннер:

– Пожалуй, вы не упустите такой возможности.

– Я никогда не промахиваюсь, – заверила она. – И я докажу это! Какого черта вы шпионите за мной?

Он остановился в двух шагах от нее, и его улыбка померкла.

– Мне нравится присматривать за своей собственностью, сеньорита, и гиспано принадлежит мне независимо от того, как вам он достался.

Кит вложила револьвер в кобуру и рассмеялась:

– Вы такой жадный, что готовы пойти на ложь, лишь бы попытаться получить то, что хотите? Мне говорили, что вы богаты. Почему же вы не купите его?

– Один раз я его уже купил, – мрачно напомнил Курт. – А мне говорили, что деньги есть и у вашей семьи. Не думаю, что такое богатое избалованное дитя, как вы, заинтересуется любой суммой, которую я предложу.

Она не ожидала его выпада.

– Верно. Мне от вас ничего не нужно.

Он поднял бровь и лениво усмехнулся:

– Откуда вы знаете?

Она вдруг рассердилась:

– Потому что я выяснила, что вы, Курт Тэннер, несносный эгоист! Вы, разумеется, привыкли добиваться своего, но только не у меня! Жеребец – мой! Я выиграла его в честной и справедливой борьбе и если даже он был украден у вас – в чем я сомневаюсь, – то предлагаю вам обратиться со своими вопросами к некоему Галену Эсмонду. Как ему досталась эта лошадь, меня мало заботит.

– У меня есть счет об уплате за жеребца.

Кит прищурилась:

– Я вам не верю!

Курт полез в карман кожаного жилета и достал сложенный листок бумаги.

– Посмотрите сами, – сказал он, передавая его ей.

Даже при тусклом освещении Кит могла убедиться в том, что это действительно счет на покупку лошади, описание которой совпадало с внешним видом Пегаса.

– Откуда я знаю, что речь идет об одной и той же лошади? – спросила она, не желая уступать.

– Положитесь на мое слово.

– Зачем? Я выиграла лошадь у Эсмонда, и меня интересует только это.

– Но он украл Пегаса у меня. У вас нет законных прав на него.

Кит задумчиво отвернулась. Если Курт Тэннер говорит правду, то ей следует отдать лошадь. Она инстинктивно чувствовала, что он говорит правду.

– Хорошо, – смягчилась Кит. – По-видимому, у меня нет другого выхода, как истолковать в вашу пользу имеющиеся сомнения. Но это не означает, что я отдам вам лошадь просто так! – Она прищелкнула пальцами, и ее фиалковые глаза упрямо сверкнули в серебряном свете луны. – Я хочу заключить сделку, – сказала она. – А вы?

– Вы не в том положении, сеньорита, чтобы заключать сделки. Я считаю вас неотразимой, – он оценивающе оглядел Кит, – но вовсе не собираюсь разрешить вам владеть моей лошадью. Мне нужно только предъявить настоящий документ в местный суд, и вы вернете жеребца. Впрочем, даже не стоит прилагать стольких хлопот. Вряд ли Колт Колтрейн одобрит ваш отказ вернуть мне лошадь.

– Вы пойдете к моему отцу… или в суд, – сказала насмешливо Кит, – поскольку отказываетесь принять вызов, который бросает вам женщина. Вы можете танцевать с женщиной и даже осмелиться ее поцеловать, но, как только дело доходит до истинной храбрости, вы пасуете.