Любовь холоднее смерти - [14]

Ее мысли незаметно тронулись в ином направлении. Девушка сидела, хмуро сдвинув брови, пожевывая нижнюю губу, и сердито смотрела на машинку с заправленным листом. «Джаспер поклялся найти и уничтожить того, кто убил племянника. Ну, Иуда… То есть себя самого? Его обязательно изобличат, и что тогда? Суд? Петля? Нет, он не таков, он не дастся. Это сильный, смелый характер. Я уверена, что развязка будет происходить в том склепе, где он спрятал племянника, – на месте преступления. Его изобличат, и он бросится бежать, поднимется на башню собора, куда уже ходил с Дёрдлсом… И бросится оттуда вниз, на камни. Как Клод Фролло в ‘‘Соборе Парижской Богоматери’’. Только того столкнули…»

– Господи, который час?!

Она так и подскочила, услышав голос мужа. Тот сидел в постели и испуганно смотрел на нее.

– Рано еще, спи, – шепотом ответила она.

– Ты работаешь?

– Думаю.

Алеша блаженно откинулся на подушку, полежал, глядя в потолок, а потом торжественно высказал пожелание своей супруге – не сойти с ума на почве «Эдвина Друда».

– И вообще, я уже начинаю тебя ревновать к этому парню, – заметил он. – Ты все время думаешь о нем.

Лида тихонько засмеялась:

– И совершенно напрасно ревнуешь! Знаешь, почему? Вы с ним немного похожи. То есть так я думала, пока ты не написал про зеркала и постоялые дворы. Эдвин бы до такого не додумался. Разве что после воскрешения?

Алеша что-то недовольно заворчал, пряча голову под одеялом.

– Что? – переспросила жена.

– Я говорю, – на свет показались растрепанные волосы и сонные глаза, – говорю, что Эдвин твой мне совсем не нравится. Если на то пошло, я больше симпатизирую его дяде.

– Джасперу? – изумилась она. – Ему-то за что?

И тут муж удивил ее второй раз за эту ночь. Алеша очень серьезно заявил, что тому по крайней мере было известно, что такое настоящая любовь.

– Роза дурочка, что не оценила его! Такие смазливые девчонки всегда влюбляются не в того, в кого нужно, – закончил он свою мысль и снова исчез.

Лида с минуту ждала продолжения, а потом погасила лампу и еще немного посидела в темноте, прежде чем вернуться в постель.

Не бывает ни надежно запертых дверей, ни вечных тайн. Их раскрытие – всегда только вопрос времени.

Глава 3

– Ты узнала насчет комнаты? – громким шепотом осведомилась Света.

Девушки сидели в конце аудитории, у окна. Это были их постоянные места, и хотя любой студент мог, теоретически, сесть где ему угодно, занимать чужое место было как-то не принято. На этой позиции подруги продержались четыре года и никому не собирались ее сдавать накануне выпуска. Место было очень удобным – можно открыто выспаться посреди лекции, спрятавшись за спинами сидящих впереди. Можно шептаться, читать посторонние книги, даже пить из-под парты пиво – что Света и проделывала неоднократно. Лида не любила этот напиток, но зато часто не высыпалась дома и потому тоже ценила заднюю парту.

– Комната есть, но она не сдается, – таким же шепотом ответила она.

– Ты точно узнала?

– Говорю тебе, хозяйка сдает только одну комнату.

– Жаль, – протянула Света, складывая на столе руки и устало опуская на них чернокудрую голову. – Я так на это рассчитывала!

– Не понимаю, чего ты хочешь? – Лида заговорила тише, чтобы не привлекать внимания преподавателя, который уже начинал нервно посматривать в их сторону.

Шла лекция по эстетике, и высокий, корректный мужчина с приятным, но странно застывшим лицом изъяснялся так витиевато и научно, что девушка не понимала ни слова. Она уже сдавала ему экзамены и хорошо знала, что его мягкая, доброжелательная манера вести лекцию не имеет ничего общего с той беспощадностью, с которой он принимал экзамены. Он помнил все – прогулы, разговоры на лекциях, глупые вопросы, бессмысленные взгляды… Поэтому сердить его Лиде вовсе не улыбалось.

– У тебя же есть своя комната, – еле слышно шептала Лида, не отводя взгляда от кафедры, усиленно изображая внимание и понимание. – Зачем что-то снимать?

– Ты и не поймешь, – отрывисто бросила Света и, опершись на сложенные под подбородком ладони, принялась поедать взглядом доцента.

Тот говорил так плавно и гладко, что поневоле наводил сонную одурь. «Будто по покойнику читает», – выразился один из студентов. Кто-то из студентов купил написанный им учебник по эстетике и, принеся в институт, убедительно доказал, что преподаватель слово в слово цитирует самого себя, не отклоняясь ни на одну запятую. Лекция равнялась главе с такой изумительной точностью, что высказали версию: этот человек – биоробот с магнитофонной записью внутри. После чего все разорились на покупку учебников и перестали писать конспекты. Теперь на лекциях по эстетике можно было видеть, как студенты отслеживают речь по печатному тексту и иногда восхищенно фыркают, пожимая плечами. Сам преподаватель, замечая это, начинал нервничать и зачастую сбивался. Это всех несказанно веселило.

– Интересно, как он говорит с женой? – неожиданно громко спросила Света, не отводя взгляда от кафедры. – Тоже по конспекту?

Преподаватель услышал и на миг запнулся, поднял глаза. Света улыбалась ему своей странной, нервной и будто выжидающей улыбкой. Потом скучающе отвела взгляд и опустила голову на парту, собираясь вздремнуть.