Любовь глупца - [23]

— Конечно, видели. Это актриса театра Тэйгэки — Кирако Харуно!

— Вот как? Хамада-кун знаком с Кирако?

— Да. Актрисы любят его, потому что он хорошо танцует.

Хамада в светло-коричневом костюме и спортивных ботинках шоколадного цвета выделялся в толпе ловкостью и грацией движений. Я был крайне шокирован, увидев, что щекой он прижимался к щеке партнерши, — или, может быть, таковы правила танца? Маленькая Кирако с пальчиками, словно выточенными из слоновой кости, казалось, вот-вот сломается, если ее покрепче обнять, — в жизни была еще красивее, чем на сцене. В кимоно из роскошного шелка и атласном оби с вышитыми по черному фону золотыми и бледно-зелеными драконами, она выглядела очень миниатюрной. Хамада, как бы вдыхая аромат ее волос, наклонял голову и прижимался ухом к виску Кирако. Она так крепко прижала свой лоб к его щеке, что возле глаза образовались морщинки.

— А вы могли бы так танцевать, Дзёдзи-сан?

— Не знаю, но, по-моему, это нехороший танец!..

— Да, очень вульгарный! — Наоми скорчила брезгливую мину. — Так нельзя танцевать в приличном месте. В Америке их живо попросили бы выйти. Хама-сан хорошо танцует, но так ломается, что противно смотреть!

— Но и женщина тоже хороша…

— Да, конечно, но ведь она актриса, они все такие. Сюда вообще не следовало бы пускать актрис. Если так будет продолжаться, настоящие леди перестанут здесь бывать.

— А в отношении мужских костюмов ты была слишком строга… В синих костюмах почти никого нет. Посмотри, как одет Хамада-кун!

Я заметил это с самого начала. Наоми, любившая показать, что все знает, наслушавшись где-то о так называемом этикете, почти насильно заставила меня надеть синюю пару, но оказалось, что так одеты лишь несколько человек, а в смокинге вообще не было никого. Большинство было в нарядных костюмах разного цвета.

— Да, но Хама-сан ошибается. Полагается надевать синюю пару.

— Ты так говоришь, а вот посмотри на того европейца, он тоже в костюме из букле. Значит, можно надевать что угодно.

— Неправда, люди должны приходить одетыми как полагается. Это сами японцы виноваты, что европейцы приходят в таких костюмах. И потом такой хороший танцор, как Хама-сан, может себе все позволить, а Дзёдзи-сан должен быть одет прилично!

Музыка на время умолкла. Раздались бурные аплодисменты. Оркестр перестал играть, но энтузиасты, хотевшие продолжать танцы, свистели и топали ногами, требуя продолжения. Снова заиграла музыка, и опять закружился поток танцоров. Так повторялось несколько раз, но, в конце концов, сколько ни кричали, музыка смолкла. Мужчины вместе со своими партнершами вернулись к столикам.

Хамада и Матян, с Кирако и девушкой в розовом, направились к столу, усадили своих дам и, извинившись перед ними, подошли к нам.

— Добрый вечер! Рад вас видеть, — сказал мне Хамада.

— Отчего же ты не танцуешь? — своим обычным фамильярным тоном спросил Матян, стоя позади Наоми и оглядывая сверху вниз ее ослепительный наряд. — Если ты свободна, я приглашаю тебя на следующий танец.

— Нет, Матян плохо танцует!

— Не говори глупости, я хоть и не платил денег за ученье, а танцую отлично! — Он рассмеялся, раздувая ноздри широкого, плоского носа. — Это оттого, что я от природы способный.

— Не зазнавайся! Когда ты танцуешь с этой особой в розовом платье, смотреть тошно!

Странное дело, когда Наоми обращалась к этому человеку, она сразу начинала употреблять несвойственные женщинам выражения.

— В самом деле? — Матян втянул голову в плечи и почесал подбородок. Затем бросил взгляд на сидевшую поодаль за столиком девушку в розовом. — В нахальстве я с кем угодно потягаюсь, но перед ней я пасую. Явиться сюда в европейском платье!

— Настоящая обезьяна!

— Обезьяна?… — Матян расхохотался. — Хорошо сказано! И впрямь обезьяна!

— Вот как? Так ведь ты ее сам сюда привел! Нет, право, Матян, надо быть поразборчивей… Она хочет походить на иностранку, но с ее физиономией ничего у нее не выйдет… Как бы сильно она ни мазалась, — она японка… да, самая обыкновенная японка!

— Одним словом, напрасные усилия, да?

— Да, уж, действительно, напрасные усилия обезьяны!..

Наоми рассмеялась.

— Кто похож на иностранца, тот и в японском платье будет похож! Короче говоря, как ты, Наоми!

Наоми, горделиво вскинув голову, радостно рассмеялась;

— Да, я похожа на полукровку!

— Кумагай-кун, — сказал Хамада (так он называл Матяна, видимо стесняясь меня и нервничая), — ты, кажется, еще не знаком с Кавай-саном?

— Нет, в лицо-то я его знаю и часто видел, но… — И Матян, названный «Кумагаем», по-прежнему стоя за стулом Наоми, бросил на меня недружелюбный взгляд.

— Разрешите представиться: Масатаро Кумагай. Прошу любить и жаловать…

— Его полное имя Масатаро, а уменьшительное — Матян. — Наоми, подняв голову, взглянула на Кумагая.

— Ну же, Матян, представься как следует!

— Нет, нельзя, если я буду много болтать, обнаружатся мои недостатки… Подробности прошу узнать от Наоми-сан, она расскажет…

— Ах, какой нехороший!.. Откуда же мне знать подробности?»

Раздался общий смех.

Мне было неприятно находиться в компании этих людей, но, видя хорошее настроение Наоми, я вынужден был смеяться.