Любовь дьявола - [4]

Карета подпрыгнула на ухабе, и это вывело Абби из мечта­тельного состояния. Она украдкой бросила взгляд на миссис Петти и увидела, что та смотрит на нее с неприкрытой издев­кой. Снаружи мир стал ослепительно белым: толстый слой снега сгладил все особенности ландшафта.

– Где мы? – спросила Абби.

– В Пемберхете, – буркнула миссис Петти. Дверца кареты внезапно распахнулась, и беззубый Манхейм просунул голову внутрь.

– Приказано остаться тут на ночь. Дороги плохие, – про­ворчал он.

– На ночь? – взвизгнула миссис Петти. – Манхейм равнодушно пожал плечами:

– Он оставил деньги и договорился насчет двух комнат. Миссис Петти бросила на Абби убийственный взгляд, слов­но плохая погода была делом ее рук.

– Я вам не камеристка, мисс. Вам придется самой о себе позаботиться, – заявила она.

Абби удивленно приподняла тонко очерченную черную бровь. Она хотела, было ядовито возразить, что никогда в жиз­ни не пользовалась услугами камеристки и, уж конечно, не собирается начинать с такой, но сдержалась.

– Я вполне в состоянии сама о себе позаботиться, – хо­лодно ответила она.

Миссис Петти пробормотала что-то себе под нос, потом распахнула дверцу кареты. Ни слова не говоря, она выбралась наружу и широко зашагала прочь по глубокому снегу. Наконец она оглянулась.

– Ну? Пошли! – крикнула она и исчезла в белой мгле. Абби устало вздохнула, набросила на голову капюшон и выбралась из кареты. – Оставалось надеяться, что Майкл не за­ставит себя долго ждать. Несмотря на сильный снегопад, зал в маленькой гостинице оказался переполненным. Шумная компания мужчин толпилась у мишени для игры в дартс, а менее многочис­ленные группки, состоящие из мужчин и женщин, сидели за гру­бо сколоченными столами. В нос Абби ударил запах прокисшего эля. Едва она вошла, все головы повернулись в ее сторону.

Миссис Петти обратилась к толстяку с красным рябым но­сом и необъятным брюхом, обтянутым грязным фартуком. Вы­слушав миссис Петти, толстяк махнул в сторону лестницы рукой, в которой держал три пустые пивные кружки. Даже не оглянув­шись, миссис Петти стала подниматься по шатким ступенькам, Абби, вздернув подбородок, последовала за ней решительным шагом.

Комната, в которой она обнаружила миссис Петти, оказа­лась маленькой и скудно обставленной. Узкая кровать у стены, всего в нескольких футах от нее – жаровня с углями, единствен­ный источник тепла в комнате. Один стул, рядом с ним – груда грязных одеял. Вот и все, что было в комнате, не считая старого умывальника и маленького тусклого зеркала. Абби бросила взгляд на миссис Петти, которая стояла посреди комнаты, широко рас­ставив ноги и подбоченясь.

– На полу я спать не могу. У меня болит спина, – заявила та и швырнула на кровать свою накидку.

Эта дама начинала действовать Абби на нервы. Кем бы она ни была, Абби подозревала, что ей заплатили достаточно за ее услуги, и она могла бы вести себя поучтивее.

– Я согласна спать на полу при условии, что вы мне ска­жете, как далеко отсюда Блессинг-Парк, – с вызовом произ­несла Абби.

Миссис Петти пожала плечами и стала снимать шляпу.

– Пять миль, не больше. – Она бросила шляпу на стул и принялась помешивать угли в жаровне.

– Лорд Дарфилд находится там? – спросила Абби, сни­мая плащ и развешивая его на спинке стула.

– Я вам уже сказала, что не знаю. Меня нанял его секретарь,

– Он собирается встретить нас здесь? – спросила Абби.

– Вы задаете слишком много вопросов, мисс, – грубо от­ветила миссис Петти.

Абби застонала в отчаянии, взяла шляпу старухи и бросила на кровать. С грустным вздохом опустилась на стул и едва не свалилась с него, так, как он угрожающе по­качнулся. Она смотрела на миссис Петти, которая возилась с жаровней, и вдруг заметила, какие огрубевшие у этой женщи­ны руки, а на ногах потрескавшиеся кожаные башмаки, такие же старые, как она сама. Совсем некстати Абби охватила жа­лость, она будто услышала голос тетушки Нэн, призывающий ее к милосердию. Нынешнюю ночь ей придется провести с этой беднягой, хорошо бы с ней подружиться.

– Я очень проголодалась. Как вы считаете, нам принесут сюда ужин?

Миссис Петти презрительно фыркнула.

– Это вам не шикарный отель. Если проголодались, при­дется спуститься вниз.

– А вы не пойдете со мной? Мне кажется, вы тоже хо­тите есть.

– Это влетит в копеечку, – проворчала миссис Петти… – У меня есть деньги, – настаивала Абби. Миссис Петти с подозрением взглянула на Абби;

– Не нужны мне ваши подачки.

– Это не подачка, а благодарность за то, что в такой труд­ный день вы составили мне компанию, – весело ответила Абби, стараясь вложить в эти слова как можно больше искренности.

Миссис Петти помолчала, потом бросила:

– Я вам не дуэнья.

Подобное заявление показалось Абби таким же нелепым, как вся ситуация.

– Я и не считаю вас дуэньей, миссис Петти, – ответила она. – Пойдемте, я умираю с голоду. И знаете, я бы с удоволь­ствием выпила эля. Вы любите эль?

Абби направилась к двери, краем глаза заметив, как миссис Петти встала и расправила свою уродливую коричневую юбку.

– Не пристало молодой мисс пить эль, – укоризненно произнесла она, приглаживая редкие волосы.

– Так говорить может только дуэнья. – Абби снова рас­смеялась, открыла дверь и пропустила вперед миссис Петти, присев за ее спиной в шуточном реверансе. Их проводили в одну из двух комнат, где подают еду. Пришлось ждать, пока хозяин уберет со стола, и тут Абби заметила в соседней комнате мужчину. Он сидел в одиночестве, вытянув скрещенные длинные мускулистые ноги. Одет он был намного лучше остальных посетителей: небреж­но повязанный шейный платок, рыжевато-коричневый сюртук, под ним коричневый парчовый жилет. На голове шляпа, кото­рую, по-видимому, он забыл снять. Из-за шляпы и еще пото­му, что он сидел в тени, Абби не смогла рассмотреть его лица. Единственное, что она заметила, – огонек сигары, зажатой в зубах. Спохватившись, что неприлично глазеть на посторонне­го мужчину, она вежливо кивнула и отвела взгляд. Абби заказала две порции эля и два пирога с мясом. В ожидании еды она подперла кулаком подбородок и уставилась на невозмутимую миссис Петти. Они сидели в полном молча­нии, пока хозяин не принес еду. Только тогда миссис Петти издала утробный звук и с жадностью набросилась на пищу, видимо, сильно проголодалась.