Любовь. Бл***тво. Любовь - [37]
А вообще, может, и она ОЧЕНЬ не хочет никакого моего звонка. Наконец, почувствовала: «Господи! Спокойно. Не надо не бежать, не торопиться, не думать о звонках. Рядом друг, любимый с юности, ближе не бывает, общие интересы, дочь… Не хочу».
А при каком-то стечении обстоятельств и слов расплачется и начнёт каяться, рассказывая ситуацию. Может, не всё. Но говорить ему, что всё равно, лучше его нет. И никогда такое не повторится. Всё может быть.
Я так боюсь за неё. Бедная девочка. Я так хочу ей счастья. Покоя. Лукавлю. Да умирать мне спокойнее, если я знаю, что ей хорошо. Но пока я живу…
Счастье бывшее моё!.. Не оставляй меня совсем. Да и не скажу, что покой для неё лучшее.
…жить не могу, её не видя и не слыша. Не могу. Неужели придется? И счастья ей хочу, а всё делаю для её беспокойства.
…Умерла Дина. И я быстрей пришёл в норму. А ведь она мне была так дорога. В чём же дело? А, наверное, понимание, что безвозвратно, снимает всякую надежду. А без надежды течение этой линии обрывается. А уход — надежда, хоть какая-никакая, хоть ублюдочная, хоть тлеет…. А вдруг разгорится. Как острая шизофрения или любое острое заболевание — поддается лечению или там операции; а хроническая тянется, тянется, лечится, лечится… В первом случае не до надежды… А хроническая… Уход тешит надежду, не даёт успокоится… Надежда длит безумие…
…Ужасно, что при редкой чистоте, что пала на меня …
… Сил нет, как хочу позвонить. Могу создать для неё неловкость. Надо набраться терпения. А для этого набраться мужества. Сил нет. Может, я и не знал, что такое любовь?
… Наваждение, безумие. Чтобы ни было вокруг, а в голове Илана. Идет толстая — в голове же, а Илана худая. Оденет кто-то тёмные очки — а у Иланы не такие. Придут гости — познакомил бы Илану. Предлагает мороженое — Илане бы такое не понравилось. И вдруг — хорошо, что Илана небольшая, мне так комфортно с ней. Стоит отойти от любого разговора, от любой книги, от своей работы — и Илана, Илана, Илана. И вообще, по-моему я сошёл с ума. Пришли гости, я с ними разговариваю, да вдруг отключился и я с Иланой. Наваждение. И пусть. Пусть оно будет подольше.
Ну, что со мной делать? Удушить.
…Догадал же чёрт… Да, да — я не уберег. Чтоб я себе не говорил. Виноват, виноват. Чем только? Не знаю пока. Да всем до… наверное… Испоганил свою такую чистую любовь, о которой даже и не мечтал. Слишком поздно о чистоте задумался. Наказан.
…Как о большом фантастическом счастье я мечтаю: позвоню ей и она скажет: «Я вас встречу». Этой фантастикой я живу, хотя не только она так не скажет, но могу ли я …
Утопическое счастье моё! Жизнь без нее невозможна. Хотя бы просто рядом.
Жизнь в системе: А вдруг…
Всё. Не для того пишу дневник, чтоб беспрерывно возвращаться к Илане. Да, мне приятно и хочется писать от ней. Выписывать, вырисовывать имя её, но баста. В голове, в душе, как и было. А писать надо о том, что вижу и что по этому поводу думаю.
И опять все мысли об Илане, про Илану, с Иланой… До боли во всем теле хочу услышать её голос. Если б я знал, когда она вернется. Мне кажется, уже век прошёл. Неделя. Скорее всего, в воскресенье. Совсем нет сил. Я при всём своём прошлом женолюбии и смотреть на «них» не могу. Надолго ли? Илана меня, по-моему, сделала импотентом. Только ей, наверное, под силу вернуть меня к прежнему состоянию…
— Она сейчас в другой больнице.
— Так она и раньше в другой была.
— Верно. Но та стала для меня родной. Уход из той больницы я внутренне воспринимаю равнозначным уходу от меня. Собственно, так и есть. Может, одновременность играет роль. Ты знаешь, мне надо выговориться. Я всё время хочу об этом, о ней говорить, а никого рядом нет. Вот ты приехал и терпи. Ты приехал и опять уедешь и не сможешь включаться в пересуды, что возможны вокруг нас. Это же событие для окружающего трепливого общества. И, по правде говоря, более важное для мира, чем выборы президента.
— Ну уж.
— Я говорю о Божественном, о любви. О том, что может мир спасти. А выборы — то, что могут мир погубить. Да Бог с ними.
Я о себе. Я вспоминал Маяковского: любовная лодка разбилась о быт. И думал, а моя любовная лодка разбилась о любовную подводную лодку. Да нет. Нет. Маяковский прав — любовная лодка всё же разбилась о быт. Переход на новую работу, перемена места жизни, город ли, квартира, любимый из юности, отец ребёнка, нынче муж — во всём появляется третья сила, включается чья-то помощь и прочее… Помощь ломает сложившиеся отношения. Чужая помощь. Да, да — пути Неисповедимого неисповедимы. И чаще всего через быт. Быт, быт ломает любовь.
А вообще, я тебе скажу… Мне больно это говорить, но, пожалуй, так. Был любовный угар. Слава Богу, что был. Прошёл, прошёл угар. Хвала Господу, что отдалась угару и подарила счастье нам обоим. В счастье мы оба купались. Не всем в жизни это выпадает за век, отведенный нам Богом. Морок прошёл. Амок ушёл. Жизнь заставила задуматься. Выбрала жизнь. Разумно и правильно. И теперь сотни раз благодарю я судьбу и её за то, что было. А она… Она, если умна и благородна, тоже должна благодарить судьбу за павшее на нас.
— Да дура она. Ты… И, слава Богу, что…
Самый известный роман великолепного писателя, врача, публициста Юлия Крелина «Хирург», рассказывает о буднях заведующего отделением обычной районной больницы.Доктор Мишкин, хирург от Бога, не гоняется за регалиями и карьерой, не ищет званий, его главная задача – спасение людей. От своей работы он получает удовлетворение и радость, но еще и горе и боль… Не всегда все удается так, как хочется, но всегда надо делать так, как можешь, работать в полную силу.О нравственном и этическом выборе жизни обычного человека и пишет Крелин.Прототипом главного героя был реальный человек, друг Ю.
Окончание истории, начатой самым известным романом великолепного писателя, врача, публициста Юлия Крелина «Хирург».Доктор Мишкин, хирург от Бога, не гоняется за регалиями и карьерой, не ищет званий, его главная задача – спасение людей. От своей работы он получает удовлетворение и радость, но еще и горе и боль… Не всегда все удается так, как хочется, но всегда надо делать так, как можешь, работать в полную силу.О нравственном и этическом выборе жизни обычного человека и пишет Крелин. Повесть рассказывает о болезни и последних днях жизни хирурга Мишкина – доктора Жадкевича.Прототипом главного героя был реальный человек, друг Ю.
В новую книгу известного советского писателя Юлия Крелина «Игра в диагноз» входят три повести — «Игра в диагноз», «Очередь» и «Заявление». Герои всех произведений Ю. Крелина — врачи. О их самоотверженной работе, о трудовых буднях пишет Ю. Крелин в своих повестях. Для книг Ю. Крелина характерна сложная сеть сюжетных психологических отношений между героями. На страницах повестей Ю. Крелина ставятся и разрешаются важные проблемы: профессия — личность, профессия — этика, профессия — семья.
Повесть Юлия Крелина «Очередь» о том периоде жизни нашей страны, когда дефицитом было абсолютно все. Главная героиня, Лариса Борисовна, заведующая хирургическим отделением районной больницы, узнает, что через несколько дней будет запись в очередь на покупку автомобиля. Для того, чтобы попасть в эту очередь, создается своя, стихийная огромная очередь, в которой стоят несколько дней. В ней сходятся люди разных интересов, взглядов, профессий, в обычной жизни вряд ли бы встретившиеся. В очереди свои радости и огорчения, беседы, танцы и болезни.
В новую книгу известного советского писателя Юлия Крелина «Игра в диагноз» входят три повести — «Игра в диагноз», «Очередь» и «Заявление». Герои всех произведений Ю. Крелина — врачи. О их самоотверженной работе, о трудовых буднях пишет Ю. Крелин в своих повестях. Для книг Ю. Крелина характерна сложная сеть сюжетных психологических отношений между героями. На страницах повестей Ю. Крелина ставятся и разрешаются важные проблемы: профессия — личность, профессия — этика, профессия — семья.
Документальная повесть о прототипе главного героя самой известной повести писателя «Хирург», друге Ю. Крелина, докторе Михаил Жадкевиче.
Честно говоря, я всегда удивляюсь и радуюсь, узнав, что мои нехитрые истории, изданные смелыми издателями, вызывают интерес. А кто-то даже перечитывает их. Четыре книги – «Песня длиной в жизнь», «Хлеб-с-солью-и-пылью», «В городе Белой Вороны» и «Бочка счастья» были награждены вашим вниманием. И мне говорят: «Пиши. Пиши еще».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Настоящая книга целиком посвящена будням современной венгерской Народной армии. В романе «Особенный год» автор рассказывает о событиях одного года из жизни стрелковой роты, повествует о том, как формируются характеры солдат, как складывается коллектив. Повседневный ратный труд небольшого, но сплоченного воинского коллектива предстает перед читателем нелегким, но важным и полезным. И. Уйвари, сам опытный офицер-воспитатель, со знанием дела пишет о жизни и службе венгерских воинов, показывает суровую романтику армейских будней. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Боги катаются на лыжах, пришельцы работают в бизнес-центрах, а люди ищут потерянный рай — в офисах, похожих на пещеры с сокровищами, в космосе или просто в своих снах. В мире рассказов Саши Щипина правду сложно отделить от вымысла, но сказочные декорации часто скрывают за собой печальную реальность. Герои Щипина продолжают верить в чудо — пусть даже в собственных глазах они выглядят полными идиотами.
Роман «Деревянные волки» — произведение, которое сработано на стыке реализма и мистики. Но все же, оно настолько заземлено тонкостями реальных событий, что без особого труда можно поверить в существование невидимого волка, от имени которого происходит повествование, который «охраняет» главного героя, передвигаясь за ним во времени и пространстве. Этот особый взгляд с неопределенной точки придает обыденным события (рождение, любовь, смерть) необъяснимый колорит — и уже не удивляют рассказы о том, что после смерти мы некоторое время можем видеть себя со стороны и очень многое понимать совсем по-другому.