Любовь без размера - [83]

– Мне нужно увидеть Холли, – сказал Логан без всяких предисловий.

– Если бы она хотела тебя увидеть, то стояла бы здесь.

Логан моргнул. Кто была эта высокая тонкая как тростинка женщина с длинными каштановыми волосами и холодным взглядом темных глаз?

– Я Логан Монтгомери. Кто ты такая, черт побери?

Тина недовольно выгнула бровь.

– Кто ты, я прекрасно знаю. А кто я? Человек, с которым тебе лучше обращаться намного вежливее, если питаешь хоть какую-то надежду войти в эту дверь.

Логан потрясенно смотрел на нее. Можно было забыть о попытках смутить эту женщину – она практически излучала враждебность. Было понятно, что и очаровать ее не удастся. Кто бы она ни была, свою роль сторожевого пса она выполняла всерьез. Он с отсутствующим взглядом продолжал стоять на крыльце и ломал голову над тем, кто она и как, не применяя силы, пройти этот заслон. И тогда его осенило.

– Наверное, ты Тина. – Он криво улыбнулся.

– А ты догадливый, я смотрю. Можешь вписать эту черту в список качеств, делающих тебя привлекательным.

– Добро пожаловать в Нью-Джерси, – пробормотал оскорбленный ее сарказмом Логан.

– Да еще и вежливый! Но с этим ты припоздал. Я тут уже неделю торчу.

Логан почувствовал поднимающуюся ярость, его челюсти сжались.

– Видимо, ты и есть тот человек, которому я должен сказать спасибо за сегодняшнее выступление Холли – выдающееся, надо сказать.

Тина откинула назад голову и рассмеялась.

– Только не переборщи с моими заслугами, – невозмутимо ответила она. – Не так уж их много: я только выполняла кое-какие поручения, оказывала моральную поддержку и была за рулем машины для бегства. Ну ты и фрукт! Почему бы не сказать спасибо самому себе? Если бы ты не был таким легковесным испорченным нарциссом, моей лучшей подруге ни за что не пришлось бы идти на такие крутые меры.

Логан заскрипел зубами. Ничего у него не получалось. Очевидно, Тина уже составила о нем мнение и не собиралась отходить от своих предвзятых взглядов.

– Что? – спросила Тина. – Не нравится, когда навешивают ярлыки и обзываются?

Логан медленно покачал головой и хмыкнул:

– Знаешь, ты ошибаешься. Вы обе ошибаетесь. Наверное, никогда не слышали о том, что «у каждой истории три стороны»?

– До твоей стороны мне дела нет. А сторона Холли обычно и есть правда, ведь я знаю ее так долго, чтобы не сомневаться в ее честности. Мне этого достаточно.

– Она обижена и сбита с толку. Пусти меня, а? Я все объясню.

– Объяснишь? А что здесь объяснять? Говорил ты своим пафосным друзьям, что она твой гадкий утенок, или не говорил? Присваивал себе лавры за ее тяжелый труд или нет? Можешь не трудиться отвечать – по твоему взвинченному лицу видно, что виноват. А то, что хочешь ей сказать, говори мне и прямо здесь, а я уж передам, не сомневайся.

– Я не уйду, пока ее не увижу, – решительно заявил Логан.

– Спорим, у полиции будет на этот счет свое мнение.

– Тина. – За спиной подруги бесшумно возникла Холли. – Все нормально. Пусти его.

Тина быстро повернула голову и посмотрела на Холли, которая стояла у нижней ступеньки и казалась спокойной, если не считать широко раскрытых глаз.

– Ты уверена?

Холли посмотрела Тине в глаза.

– Все нормально. Только не уходи, – сказала она.

Тина повернулась к Логану, еще раз недовольно фыркнула и распахнула дверь. Логан шагнул в прихожую.

– Спасибо, – с преувеличенной вежливостью сказал он.

– Это была не моя идея, – отпарировала Тина, закрывая за ним дверь и оставаясь на своем посту возле нее.

Холли взглянула на него и пошевелила ушибленными пальцами. Неудивительно, что так болела рука. Она даже сама удивилась, как сильно его разукрасила, но решила не радовать его, выразив сожаление. К тому же она ни о чем не сожалела.

– Чего тебе надо? – Она казалась бесчувственной, как камень.

– Мне очень надо с тобой поговорить. – Он бросил еще один быстрый взгляд в сторону Тины. – Нам можно уединиться?

– Нет. – Она стояла у лестницы, прислонясь к перилам. – Тина останется здесь. Что ты там хочешь сказать, говори.

Она ждала. Облегчало задачу то, что вместо двух на нее смотрел один щенячий шоколадный глаз. Противно было сознавать, что даже с опухшим полузакрытым глазом, который заплыл синяком, он был великолепен.

– Я ни в коем случае не хотел тебя обидеть, называя гадким утенком. – Он приступил прямо к делу и впервые остро ощутил, произнося эти слова, как жестоко они звучали.

– Учти, что как фраза для съема это не очень, так что подумай хорошенько. – Ее лицо ничего не выражало.

Он продолжал с несчастным видом, примирительно разводя руками:

– Да не собирался я тебя подцепить. Даже не знаю, почему я вообще это говорил.

Она даже не пыталась сдержать вырвавшийся у нее невеселый смех.

– А я знаю. Ты сам сказал. Потому что ты не собирался меня подцепить. И ты, и Аманда, и Чейз, и все ваши друзья – вы, идеальные красавцы, никогда к своему кругу не подпустите толстую неудачницу вроде меня, дав ей возможность быть в курсе того, что происходит там, внутри. Вы живете свою идеальную жизнь, день за днем, ослепленные огнями рампы и окруженные такими же идеальными красавцами. Ты согласился впустить меня только потому, что я ради такой привилегии вкалывала круглые сутки семь дней в неделю. Не знаю, смогла бы я прожить в мире вроде твоего, но стопроцентно уверена, что не хочу всю жизнь этого добиваться. – Ее тон и слова были пронизаны настоящей всепоглощающей грустью, и Холли не делала попыток это скрыть.