«Люблю отчизну я, но странною любовью!» - [3]

После «Печали в раю» один за другим следуют романы «Праздники», «Цирк», «Прибой», книги очерков «Чанка», «Поля Нихара», «Чтобы жить здесь». Романы «Цирк», «Праздники» и «Прибой» образуют трилогию «Призрачное завтра», название которой взято из одноименного стихотворения Антонио Мачадо. Есть в нем такие строки:

От Вчера пустого Завтра зря родится —

дай нам. Боже, чтоб оно коротким было![4]

Это франкистское завтра, пустое и бессмысленное, родившееся из ужаса кровавой гражданской войны, станет главным объектом внимания писателя. Оно не будет коротким, это пустое завтра, — его разоблачению, демифологизации фашизма отдаст Гойтисоло годы напряженных и мучительных поисков.

К концу 50-х годов Гойтисоло — автор многих книг, признанный лидер «объективной прозы», имя его знают не только на родине, но и за рубежом: произведения его переведены во Франции, США. В Париже, где писатель живет с 1956 года, он известен своими острыми статьями о положении в Испании, появляющимися в «Леттр Франсез», в «Экспресс», кипучей деятельностью по пропаганде молодой испанской литературы. Из ежегодника ЮНЕСКО за 1963 год Гойтисодо узнает, что он занимает второе после Сервантеса место как наиболее читаемый в мире испанский писатель. Сравнение это приводит его в ужас несоизмеримостью художественных величин и подталкивает к переоценке своего искусства. В это же время приходит ощущение, что узкие рамки «объективной прозы» перестали его удовлетворять. Нужно подчеркнуть одно несомненное качество дарования Гойтисоло: это писатель, обладающий творческим динамизмом, способностью к развитию, мужеством резко изменить творческие принципы. При этом он с присущим ему достоинством никогда не отказывался от того, что написано им ранее. Найдя себя в новой творческой манере, — а это был процесс непростой и небыстрый, — писатель остается ей верен, не боясь утерять понимание читателей и доброжелательность критики.

Конечно, изменение художественных установок обусловлено многими причинами, и в первую очередь общественно-политической ситуацией в Испании. Она изменилась, но не так, как это мечталось молодым, прогрессивных убеждений интеллигентам. Осознав к концу 50-х годов бесперспективность автаркии, режим сделал ставку на иностранные капиталовложения, развитие туризма и массовую эмиграцию рабочих как наиболее эффективные способы оживления застойной экономики. Это действительно дает свои результаты, и довольно быстро. Стало меняться лицо страны — создавалась индустрия туризма с роскошными гостиницами, отлаженной и четко работающей сферой обслуживания, режим был вынужден пойти на внешнюю либерализацию. Позже, в романе «Особые приметы», Хуан Гойтисоло напишет: «Модернизация пришла вне всякой связи с принципами справедливости и морали, и расцвет экономики грозил навсегда отбить у народа способность думать, ибо народ еще не очнулся от двадцатипятилетней летаргии, в которую его погрузил разгром Республики. А между тем статистика не лгала, и а представлении людей, столько лет живших в гнетущей атмосфере преследований и страха, терпевших голод и лишения, ездивших из Мадрида в Хетафе по пропуску и дрожавших над своей тощей продуктовой карточкой, — в представлении этих людей экономический сдвиг к лучшему и даже просто возможность получить заграничный паспорт являлись чем-то качественно новым, им казалось, что они дожили до счастливых времен, что настал конец всеобщему оцепенению и безмолвию».[5]

Гойтисоло очень болезненно, личностно переживает перемены, не ведущие к желанным политическим преобразованиям. В 60-е годы он публикует ряд статей и эссе, изданных впоследствии отдельной книгой, — «Хвостовой вагон», название которой восходит к фразе Мачадо, сравнивавшего Испанию с хвостовым вагоном Европы. Но вот «после двадцати с лишним лет оцепенения поезд двинулся, — пишет Гойтисоло в эссе „Испытание совести“, — а они остались на перроне, захваченные врасплох». «Они» — это испанская прогрессивная интеллигенция, еще десять лет назад мечтавшая о революционных сдвигах в испанском обществе. Книга содержит глубокий и честный анализ сложившейся в стране ситуации и задач, стоящих в новых условиях перед литературой.

Истинные интересы страны Гойтисоло видит в индустриализации, в отказе от ценностей традиционалистского общества, пусть даже в новом обществе, контуры которого уже складывались в Испании, литература и искусство не будут играть той роли, что раньше. Нужно отметить историчность подхода Гойтисоло к такому сложному понятию, как национальный характер, он рассматривает его не как неизменную совокупность устоявшихся черт, а признает, что «достоинства и недостатки народа не есть безусловные и неизменные атрибуты его бытия; они возникают, развиваются и исчезают в соответствии с поворотами истории». Гойтисоло говорит о народе сурово, трезво. Вспомним, что Чернышевский в свое время сказал о русском народе: «Жалкая нация — нация рабов, сверху донизу — все рабы». И Ленин расценивая это как «слова настоящей любви к родине, любви, тоскующей вследствие отсутствия революционности в массах великорусского населения».