Любители варенья - [18]

В полутемном кабинете с зашторенным окном на письменном столе горела настольная лампа, но стул был пуст. Боксер оглянулся. На диване, прикрыв глаза, лежал мужчина лет сорока. Если бы его увидел Турецкий, то наверняка бы узнал в нем человека с фотографии из архива фотографа Наугольных, когда проводил частное расследование по просьбе Анны Гущиной. Денис Белобров собственной персоной возлежал на диване, и его настроение было под стать настроению Боксера. То есть очень паршивое. Со вчерашнего дня его обычная уверенность в себе и своем будущем несколько пошатнулась, потому что именно вчера услужливый охранник Геннадич принес ему городскую газету с очень неприятной для Белоброва публикацией.

Он давным-давно и думать забыл о соревнованиях по пулевой стрельбе, когда десять лет назад его пуля поразила человека из оцепления. Он даже фамилию убитого выбросил из памяти. Белобров имел обыкновение выбрасывать из головы лишнюю информацию, которая не могла ему пригодиться в будущем, чтобы не засорять себе мозги. Но фамилию Гущиной помнил все эти годы. Как-никак они не раз выступали на одних соревнованиях. И хотя благодаря сообразительности следователя — его дружка Грабовенко, и нехитрой манипуляции с подменой пуль, Белобров оказался вне всяких подозрений, а Гущина вместо него отсидела срок, иногда о ней он вспоминал. И как впоследствии выяснилось, не зря. Гущина оказалась хитрой бестией. То ли в тюрьме приобрела жизненный опыт — барахтаться изо всех сил, то ли раньше у нее были задатки пробивного человека, но, выйдя на свободу, она не потерялась в новом для нее мире. Конечно, после судимости обратный путь в спорт ей был заказан. Но она неожиданно для него нашла свою нишу в то время, когда многие, даже успешные люди, оказались не у дел. Нельзя сказать, чтобы он следил за ее успехами. Но нет-нет да и выплывало ее имя в разговорах коммерсантов новой волны, к которым примкнул Белобров, обнаружив в себе талант предпринимателя. И хотя его деятельность временами носила полулегальный характер, а в последнее время основные дивиденды он получал и вовсе от криминального, так сказать, бизнеса, успешные шаги бывшей чемпионки Европы в освоении нового для нее дела задевали Белоброва. Выходит, все ее потуги, вполне легальные и прозрачные, как сейчас любят говорить политики и писать журналисты, приносят вполне приличные доходы. Гущина активно продвигалась на рынке, который он в свое время не успел охватить, так как считал, что еще не пришло время. А она действовала грамотно, подключая таких же грамотных людей, и за несколько лет создала крепкую команду единомышленников, о чем он мог только мечтать. Потому что в его бизнесе ни на кого рассчитывать не приходилось. Никому из его временных и проходящих партнеров он не мог довериться так, как самому себе. А Гущина с партнерами тем временем открыла сеть магазинов, затем организовала корпорацию, и в один прекрасный день Белобров услышал, что ее собираются выдвинуть на пост руководителя. Вот это уже был удар под дых. Мало того что она перехватила идею, которую он только вынашивал, не понимая, что промедление здесь вовсе неуместно, так еще и возглавит корпорацию! Этого Белобров допустить не мог и развил бурную деятельность, чтобы притормозить успешный взлет бывшей соперницы по спорту, а потом и вовсе уничтожить ее. Он запустил слухи о ее судимости, надеясь таким образом очернить ее имя. Параллельно через подставное лицо активно стал скупать акции корпорации. Но кто же знал, что этот идиот Лесной окажется слюнтяем и расколется при первом нажиме на него людей Гущиной. Сволочь, а туда же — предприниматель хренов! То ли они его припугнули, то ли что-то посулили, но этот кретин выдал Белоброва с потрохами. Буквально несколько дней назад они пили в одной компании, Лесной тыркался своей пьяной мордой в лицо Белоброву и разглагольствовал, как они приберут к рукам корпорацию и заведут счета в швейцарском банке. А ведь уже продал его, лгал прямо в глаза!

Вчера статья скандально известного журналиста Крупицы произвела на Белоброва впечатление неожиданно грянувшего грома. Читая ее, он чувствовал, как гнев и ненависть переполняют его, в глазах потемнело, и он испугался, что его хватит удар. Это в сорок-то лет! Прочитал, разразился таким потоком брани, что Геннадич испуганно вбежал в кабинет и предложил валерьянки. Еще один кретин. Одни кретины вокруг, чтоб их разорвало! Он выгнал охранника, велел никого не пускать и сразу позвонил Грабовенко.

— Василий, ты читал статью про меня?

— Читал, — коротко ответил Грабовенко.

— И откуда вдруг всплыла вся эта срань, ты не знаешь?

— Денис, я ничего не мог сделать. Приехал следователь из Москвы, важняк, фамилия Турецкий, если тебе это о чем-то говорит…

Еще бы не говорила! Эта фамилия уже была знакома Белоброву, со вчерашнего дня Турецкий у него в печенках сидит, хотя и совсем по другому делу…

— Не мог я ему отказать! — тем временем продолжал Грабовенко. — Из московской прокуратуры звонок был. Пришлось извлечь из архива дело.

— Да хрен с ним, что он в этом деле рылся. Там не подкопаешься. Почему возник компромат на меня? Откуда ноги растут, ты можешь мне сказать?! — Белоброва колотило от ярости.