Любить то, что есть: Четыре вопроса, которые могут изменить вашу жизнь - [2]

«Страдание необязательно», — говорит Кейти. Когда мы испытываем вызывающие стресс эмоции — от ощущения простого дискомфорта до переживания глубокого горя, гнева или отчаяния, мы можем быть уверены, что наша реакция вызвана определенной мыслью, независимо оттого, осознаем мы это или нет. Путь избавления от стресса — исследование мыслей, которые стоят за ним. Любой человек может сделать это самостоятельно с помощью бумаги и ручки.

Четыре вопроса, используемые в которые вы найдете в этом введении, показывают, в чем именно наши мысли не являются правдой для нас. С помощью этого процесса — Кейти также называет его «исследованием» — мы обнаруживаем, что многие концепции и суждения, в которые мы верим или которые принимаем как должное, часто искажают реальное положение вещей. Когда мы верим своим мыслям, а не тому, что в действительности является правдой для нас, мы испытываем эмоциональное расстройство, которое называем страданием. Страдание — естественный сигнал, предупреждающий нас, что мы находимся во власти какой-то мысли. Когда мы не прислушиваемся к нему, мы начинаем принимать страдание как неизбежную часть жизни. Это неправильно.

имеет поразительное сходство с дзэновскими коанами и диалогами Сократа. Но за ней не стоит какой-либо традиции — восточной или западной. Это чисто американское изобретение, оригинальный подход, родившийся в голове обыкновенной женщины, которая не имела намерения что-либо создавать.

Для того чтобы осознать свою истинную природу, вы должны подождать соответствующего момента и соответствующих условий.

Когда время приходит, вы как будто пробуждаетесь от сна. Вы понимаете, что найденное вамиваше собственное, а не пришло откуда-то извне.

родилась февральским утром 1986 года, когда Байрон Кейтлин Рэйд, сорокатрехлетняя женщина из маленького городка в пустыне Южной Калифорнии проснулась на полу клиники.

После многих лет обычной жизни — два замужества, трое детей, успешная карьера — Кейти вошла в десятилетний период усиливающегося гнева, паранойи и отчаяния. В течение двух лет у нее была такая сильная депрессия, что она лишь изредка могла выходить из дома. Порой она неделями оставалась в постели, ведя дела по телефону из спальни, и была неспособна даже принять ванну или почистить зубы. Детям приходилось на цыпочках проходить мимо ее двери, чтобы избежать приступов ее ярости. В конце концов она оказалась в клинике для женщин, страдающих расстройствами питания (единственное лечение, которое ее страховая компания могла оплатить). Другие пациентки так боялись Кейти, что ее пришлось поместить в отдельную палату в мансарде.

Спустя неделю или около того, лежа на полу (поскольку считала, что не заслуживала спать на кровати), Кейти проснулась без всякого представления о том, кем или чем она является.

«Это была не я, — вспоминает она. — Весь мой гнев, все мысли, которые меня беспокоили, весь мой мир и мир вообще — все исчезло. В то же время смех поднимался из глубины и вырывался наружу. Все было неузнаваемо. Словно во мне проснулось нечто другое. Оно открыло свои глаза. Оно смотрело через глаза Кейти. И оно было восхитительно! Оно было напоено радостью. Для него не было ничего отделенного, ничего неприемлемого; все было его собственное "Я"».

Когда Кейти вернулась домой, семья и друзья почувствовали, что она стала другим человеком. Ее дочь Роксана, которой было тогда шестнадцать лет, рассказывает:

«Мы поняли, что постоянно бушевавшая буря закончилась. Раньше она всегда кричала на меня и моих братьев и ругала нас, я даже боялась находиться с ней в одной комнате. Теперь же она выглядела абсолютно миролюбивой. Она часами сидела у окна или на улице. Она была весела и невинна, как дитя, казалось, что она вся наполнена любовью. К нам стали приходить люди, у которых были разного рода проблемы, чтобы попросить ее о помощи. Она сидела с ними и задавала им вопросы, главным образом "Правда ли это?". Когда я пришла домой, расстроенная своей проблемой, которая выглядела как "Мой парень меня больше не любит", мама посмотрела на меня так, как если бы знала, что это невозможно. И спросила меня: "Детка, разве это может быть правдой?" — словно я ей сказала, что мы живем в Китае».

Когда люди поняли, что прежняя Кейти не вернется, они стали обсуждать, что же с ней произошло. Может быть, свершилось чудо? Тогда она мало что могла объяснить: прошло длительное время, прежде чем она внятно описала то, что произошло с ней. Она говорила о свободе, которая в ней проснулась. Она также говорила, что с помощью вопросов, направленных внутрь, она осознала, что все ее прежние мысли были неверны.

Вскоре после того, как Кейти вернулась из клиники, ее дом стал наполняться людьми, которые, услышав о ней, приходили учиться. Она рассказывала им о своем внутреннем исследовании, имеющем форму специфических вопросов, которые каждый может применить к себе сам, без нее, если он стремится к свободе. Затем люди стали приглашать ее для встреч с небольшими группами в гостиных их домов. Ее часто спрашивали, не стала ли она «просветленной». Она отвечала: «Я просто человек, который знает разницу между тем, что причиняет боль, а что — нет».