Любить не просто - [107]
Целую неделю он не показывался на балконе. Оля растворяла окно и молча смотрела на месяц. Он уже пополнел и кичился своею молодостью. Нестерпимо пахло сиренью и черемухой. В голове шумело от пьянящих даров весны. Тревожно звенели струны Олиной гитары. В эти теплые майские вечера девчата приходили в общежитие почему-то поздно и долго шептались между собой, делясь своими секретами.
— А как твой сосед? — спрашивали они Олю.
— Пропал. Я же говорила — отучу… — но в голосе не было радостного победного звона.
Уже второй день лил на улице дождь. Барабанил по крышам, шумел в желобах. Серой тоскливой мглой заполнялось пространство. Оля смотрела, как на окнах расплескивались капли и стекали по стеклу прозрачными ручейками.
Внизу, во дворе, кто-то шлепал по мокрому асфальту. Шаг, второй — высокая фигура в черном дождевике, казалось, искала что-то. Оля вдруг сорвалась с места и кинулась вниз, протопала босыми ногами по гранитной лестнице.
Она подскочила к мужчине в плаще и остановилась. Хотела что-то сказать, попросить прощения и не могла. Только смотрела удивленными глазами в ласковые серые глаза и твердый подбородок.
А дождь все лил за ворот, на плечи, стегал по лицу. На длинных ресницах дрожали тяжелые капли воды. Ее тоненькое ситцевое платьице мигом промокло и почернело. Он молча снял с себя плащ и накинул ей на плечи.
Она заплакала.
НА СВАДЬБЕ
— Ну-ка, хлопцы, подвиньтесь! Дайте батьке сесть. Не знаете разве, что это мой сын женится? Мой, хлопчики, мой кровный. Ишь, казачина какой! Весь в меня…
Василь утер слезу, огляделся. Ой, сколько народу собралось на свадьбу его сына… Выходит, много друзей и товарищей у его Михасика. Значит, уважают его люди. Вот оно как…
Михасько… Так он называл головастого мальца еще лет двадцать назад. Скажет, бывало: «Сделай, папка, масину, буду тебя катать». А теперь, глядь, уже сам делает машины. И какие… Еще вспомнилось упрямство малыша. «Я сам буду кушать, сам!» — кричит. И еще что-то, кажется, помнит про сына своего. А впрочем, нет… больше ничего…
— А ну, хлопцы, налейте батьке добрую чарку, чтоб выпил он на сыновьей свадьбе. И не жалейте уж… Полнее, полнее!
— Я сам налью вам, отец, — встает Михасько. — Да идите же сюда, сядьте с нами.
— Не пойду… Я тут, с хлопцами… Они меня не прогонят. Верно, казаки?
— Лучше бы вам все-таки в красном углу, дядя Василь, где мать сидит.
— Не пойду… — мотнул головой и выпил одним глотком стопку, даже слезы потекли по щекам. Весь мир закачался. Перед глазами, как из тумана, возникают лица. Гремит оркестр. Дрожит пол… Вот как почитают люди его сына-инженера… Ведь у него и правда такой сын, какого на селе ни у кого нет, — конструктор!
— Горько!.. Горько!.. — дружно перекликаются за столами. Смех и веселые голоса. Молодые — в который уже раз! — целуются.
— Отец с матерью — горько! — загорланил вдруг кто-то рядом. Кажется, это кум Степан, только уже облысел и вон такой толстущий. — Отец с матерью — горько! — перегнулся Степан через стол.
Василь только рукой махнул. Туда же, пьяная голова! — плетет бог знает что…
Он поднимает глаза, старается разобраться среди шума… и из тумана смотрят на него усталые глаза Ганны в сетке морщинок на бледном, слишком накрашенном лице.
Что-то далекое, уже давно забытое, было в ее глазах. Память напрягалась — какое-то воспоминание давило душу. Не мог разобраться в этом. А может, не хотел…
— А ну, хлопцы, налейте еще чарку дядьке Василю.
Снова качнулся весь мир. Но неподвижны — ее глаза.
Да, вот как, Ганна! Нелегко тебе было, сердечная… Нет-нет, твоя хитрость не удалась… Но разве найдется на свете такая косметика, чтобы закрасить горечь двадцати лет? Твои бессонные ночи?.. Болезни, заботы?..
Ну да, он думал, что его Ганна сразу выйдет замуж — красивая была. Белолицая, синеглазая… А как пела! Только что ж… Он тогда думал, что не пара она ему. Хоть и не такой большой ученый вышел из него, а все ж таки первый человек на селе — учитель. Уже не копается в земле, как его отец. Интеллигент. Директор школы. И не какая-нибудь школа, а семилетка, в их районе не последняя.
И была еще та, другая — и моложе и краше. Она и теперь хоть куда — румяная, русоволосая красавица. Годы минуют его Алису. Да и то сказать — детей она не захотела ему родить. А Ганна… И Михась… Вон какой богатырь! Это все бессонные ночи… Твои руки, Ганна!..
— Василий Мефодиевич, что это вы плачете? Давай-те выпьем за здоровье матери вашего сына! Ганна Власовна, идите сюда!
— Давайте, хлопчики. За здоровье Ганны… Власовны…
Что ты так смотришь на меня, Ганна? Знаю, что постарел, голова побелела. А спроси — от каких забот? И неведомо… Было все: добра полон дом, слава, друзья, жена-красавица. А был ли счастлив? Нет! Не был, Ганна, поверь… Если бы ты хоть замуж вышла, может, душа успокоилась бы. А ты — гордая. Не захотела. Все сыну отдала. Моему сыну!..
По правде, нет. Какой он ему сын? Только оттого, что посылал иногда деньги на день рождения? Ганна не напоминала, он стал забывать. Все же посылал. Но Алиса взбунтовалась. В конце концов, пусть выбирает сам — или он ее, или той швейки. Тогда пусть туда и возвращается…
Роман Раисы Иванченко «Гнев Перуна» представляет собой широкую панораму жизни Киевской Руси в последней трети XI — начале XII века. Центральное место в романе занимает фигура легендарного летописца Нестора.
Историческая повесть М. Чарного о герое Севастопольского восстания лейтенанте Шмидте — одно из первых художественных произведений об этом замечательном человеке. Книга посвящена Севастопольскому восстанию в ноябре 1905 г. и судебной расправе со Шмидтом и очаковцами. В книге широко использован документальный материал исторических архивов, воспоминаний родственников и соратников Петра Петровича Шмидта.Автор создал образ глубоко преданного народу человека, который не только жизнью своей, но и смертью послужил великому делу революции.
Роман «Доктор Сергеев» рассказывает о молодом хирурге Константине Сергееве, и о нелегкой работе медиков в медсанбатах и госпиталях во время войны.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«В обед, с половины второго, у поселкового магазина собирается народ: старухи с кошелками, ребятишки с зажатыми в кулак деньгами, двое-трое помятых мужчин с неясными намерениями…».
Из предисловия:Владимир Тендряков — автор книг, широко известных советским читателям: «Падение Ивана Чупрова», «Среди лесов», «Ненастье», «Не ко двору», «Ухабы», «Тугой узел», «Чудотворная», «Тройка, семерка, туз», «Суд» и др.…Вошедшие в сборник рассказы Вл. Тендрякова «Костры на снегу» посвящены фронтовым будням.
Эта книга написана о людях, о современниках, служивших своему делу неизмеримо больше, чем себе самим, чем своему достатку, своему личному удобству, своим радостям. Здесь рассказано о самых разных людях. Это люди, знаменитые и неизвестные, великие и просто «безыменные», но все они люди, борцы, воины, все они люди «переднего края».Иван Васильевич Бодунов, прочитав про себя, сказал автору: «А ты мою личность не преувеличил? По памяти, был я нормальный сыщик и даже ошибался не раз!».