Любить мистера Дэниелса - [68]
Она не понимала, насколько сильно я люблю ее. Слова не могли описать это. Поэтому я пообещал себе, что буду использовать язык тела, чтобы продемонстрировать свою любовь к ней. Я буду любить ее всеми возможными способам, в разных позах. Я буду любить ее на кровати, у стены, на комоде. Я буду любить ее медленно, страстно, агрессивно. Я буду любить ее со смехом, печалью и радостью, пока солнечные блики не затанцуют на подоконниках.
Она подошла к моей коллекции дисков, выбрала один и вставила в проигрыватель. Когда ее палец нажал на кнопку «воспроизвести», я ухмыльнулся, когда услышал из колонок тихо играющую музыку моей группы.
— Не смогла найти ничего хорошего? — рассмеялся я.
Ее тело двигалось в гипнотическом танце, и я наблюдал, как она двигалась в такт, двигалась с музыкой. Не прошло много времени, прежде чем начало казаться, что эта музыка была частью Эшлин. Она схватилась за нижнюю часть футболки и потянула ее вверх, демонстрируя мне свою идеальную кожу.
Я направился выключить свет, но она покачала головой.
— Оставь свет.
Оставить свет.
— Игра «Пьесы Шекспира»? — спросила она.
Я рассмеялся, моя голова наклонилась к полу.
— Правда? Прямо сейчас?
Она широко улыбнулась, кивнув.
Я нахмурился.
— Потому что в действительности я просто хочу сорвать с тебя одежду и заниматься с тобой любовью снова и снова.
Она ухмыльнулась на мой комментарий, я мог видеть, как она обдумывает эту идею по тому, как блестели ее глаза. Она провела языком по своей нижней губе и покачала головой.
— Сначала поиграем в игру по пьесам Шекспира.
«Пьесы Шекспира» — это игра, которую Эшлин придумала самостоятельно. В ней было несколько правил. Правило номер один: один человек цитирует что-то из пьес Шекспира. Правило номер два: другой человек должен догадаться, из какой это пьесы. Если второй игрок угадал правильно, игрок номер один снимает деталь одежды. Если не угадал, то одежда остается до следующего раунда.
Мы стояли лицом друг к другу, ее тело все еще раскачивалось вперед-назад, на ее полных губах была красивая улыбка. Она соблазнительно потянула свою футболку, приподняв ее выше пупка.
— Трус много раз до смерти умирает; храбрец вкушает лишь однажды смерть.
Я ухмыльнулся, потерев рукой под подбородком.
— «Юлий Цезарь».
Она потянула футболку, обнажая прекрасную грудь, и стянула ее через голову. Футболка приземлилась между нами на полу. Ее бровь изогнулась в моем направлении, когда она стояла в своем розовом лифчике.
На мгновение я уставился на ее ошеломительные изгибы. Эшлин Дженнингс была богиней. А я был просто мужчиной, полностью покоренный моей прекрасной богиней. В моей голове не было сомнений, моим единственным предназначением в этой жизни было — любить ее.
— Дэниел, — она захихикала, краснея на моих глазах.
— Если музыка пища для любви — играйте!
Она провела руками вверх и вниз по своим бокам, задумавшись. Я почувствовал, что мои джинсы дернулись, когда наблюдал, как она пальцами касается своего тела.
— «Двенадцатая ночь», — сказала она, как ни в чем не бывало.
Моя футболка полетела следующей. Я бросил ее в кучу. Я услышал, как она слегка застонала, уставившись на меня. В ее глазах плескалось желание, и я пообещал себе, что исполню все, что она захочет. Она прикусила свою нижнюю губу, и больше всего на свете я хотел прижать ее тело к своему, но был терпеливым.
— Говорите тише, если хотите потолковать о любви, — процитировала она «Много шума из ничего».
Когда я назвал ей ответ, она дважды кивнула. Ее пальцы скользнули под резинку шорт, и она пошевелила бедрами, чтобы они упали на пол. С помощью пальцев на ногах она отбросила их в нашу растущую кучку одежды.
— Моя любовь без дна, а доброта — как ширь морская. Чем я больше трачу, тем становлюсь безбрежней и богаче, — процитировал я, и имел в виду это больше, чем она могла понять. Ее глаза заблестели от слез, и она положила свою руку на сердце. — Не плачь, — я улыбнулся.
Она рассмеялась, пожав плечами, когда слезинка скатилась по ее щеке.
— Я много плачу. Просто прими этот факт обо мне. — Я принял. Ее губы снова приоткрылись, и она выдохнула: — «Ромео и Джульетта».
Я расстегнул пуговицу и молнию на своих джинсах, и она подняла палец, останавливая меня. Я сощурил глаза. Она подошла ко мне на цыпочках, и ее руки опустились к моим джинсам. Она спустила их по моим ногам, наклоняясь ниже и ниже с каждым сантиметром, когда джинсы опускались. Ее губы прикоснулись к краю моих боксеров, и она осыпала то место небольшими поцелуями.
Я ощущал ее горячее дыхание на своей коже. Мое тело отреагировало на ее небольшое соприкосновение. Оно ответило еще сильнее, когда ее язык выскользнул изо рта, и она слегка приспустила боксеры. Она проводила языком по моим бедрам, из-за чего мое желание к ней увеличивалось. Только к ней.
— Я делаю это с тобой? — прошептала она возле меня, ее рука скользила по ткани моих боксеров, а пальчики нежно прикасались. Я закрыл глаза, сделав глубокий вдох. «Ты делаешь это со мной». Она изучала мое тело, скользнув рукой в мои боксеры.
— Эш… — пробормотал я. Я любил то, как она понимала меня. Я обернул руку вокруг нее и потянул ее вверх к себе. Я уставился в ее зеленые глаза и поцеловал ее. Мой язык скользнул в ее рот, и ее язык закружился с моим.
Жил-был парень, и я полюбила его. Мы с Логаном были двумя сторонами одной медали. Он танцевал с демонами, пока я радовалась свету. Он почти все время был хмурым, а я не могла не улыбаться. Он стал Землей, а я Небом. В ту ночь, когда я увидела тьму в его глазах, которая жила и расцветала внутри, я не смогла отвести взгляд. Оба мы были и разбиты, и цельны. Вместе ошибались, но по-своему оказывались правы. Мы напоминали две звезды, горящие в ночном небе: в вечных поисках, в молитвах о лучшем будущем. До того дня, пока я окончательно его не потеряла.
Мы с Грэмом не были созданы друг для друга. Я заполняла собой все вокруг: взбалмошная, непредсказуемая, страстная. Он был холоден и сдержан. Может быть, мы и правда были случайностью, нелепой ошибкой. Мы не должны были влюбляться в друг друга, и все же казалось, что гравитация притягивает нас все ближе. Мое сердце шептало, что я буду любить его вечно, а мой разум – что у меня есть всего несколько мгновений и я должна насладиться каждым из них. Интуиция же подсказывала: отпусти его. В свой последний поцелуй он вложил свое «прощай», а я – свое «навеки». Но если бы у меня был шанс упасть снова, я бы упала с ним навсегда. Даже если бы нам суждено было вместе разбиться о землю.
Ни один из них не искал новой любви… Они просто хотели вновь научиться дышать после страшной потери… Год назад Элизабет потеряла в автокатастрофе любимого мужа, а Тристан – мрачный, грубый городской монстр, который живет на окраине леса в неухоженном доме, – глубоко в душе спрятал воспоминания о гибели жены и сына. Они пытались обманывать и обманываться, по-соседски дружить и расставаться, пока не поняли, что любят уже не прошлое. Из боли родилась новая любовь. Но когда друзья предостерегали Лиззи держаться подальше от Тристана, она и представить не могла, что судьба нанесет смертельный удар…
Грей – моя первая любовь. Когда мы познакомились, я поняла, что не смогу жить без его улыбки, его смеха, чувства легкости, которое наполняло меня рядом с ним. Но жизнь разлучила нас. Я цеплялась за воспоминания, в надежде встретить его хотя бы раз… И мое желание исполнилось! Однако теперь я узнала совсем другого Грея: холодного, одинокого, отстраненного юношу, позабывшего о радости. Но я знала, что на самом деле скрывается за стенами, которыми он отгородился от всего мира. Судьба предоставила мне второй шанс, и я была готова вновь полюбить своего Грея и вернуть наше счастье.
Когда-то был парень, и я любила его. Логан Фрэнсис Сильверстоун был моей полной противоположностью. Я танцевала, а он просто стоял. Он молчал, а у меня никогда не закрывался рот. Он улыбался через силу, а я отказывалась хмуриться. В ту ночь, увидев скрывающуюся в нем тьму, я оказалась не в силах отвести взгляд. Мы оба были сломлены, но каким-то образом удерживались, чтобы не рассыпаться на осколки. Мы сошлись по ошибке, но, тем не менее, это было правильно. Мы были звездами, сияющими в ночном небе, жаждали исполнения желаний и молились о лучшем будущем. Так было до того дня, пока я не потеряла его.
Мгновения… Мы никогда их не забываем. Мы помним, что привело нас к тем или иным решениям. Помним слова, которые дали надежду или уничтожили. Разные мгновения были вызовом для меня, пугали и накрывали с головой. Однако самые важные – все были связаны с НИМ. Мне было десять, когда я потеряла голос. Единственным человеком, который был способен услышать мою тишину, был Брукс. Он стал для меня светом во мраке, обещанием. Пока трагедия не погрузила его в море воспоминаний. Это история мальчика и девочки, которые любили друг друга, но не любили себя.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Заполучить ведущую роль в мировом блокбастере — это ли не удача для начинающего актера? Подарок судьбы! С маленькими, правда, оговорками.
Купидон увидел Аврору, которая под бой курантов на Новый год загадала желание: «обрести любовь», и сразу захотел уволиться. Но поздно: бумажка с желанием уже сожжена, а шампанское выпито вместе с пеплом. Что ж, придется исполнять волю клиента.
Жена богатого американского фермера Инна Соломина прилетает в Москву на свадьбу сына, с которым судьба разлучила ее почти 20 лет назад. Трудным оказывается путь матери и сына навстречу друг другу, но они преодолевают его.
Что может простить или не простить любящий человек? Трудно ответить однозначно. У каждого своё отношение к любви, как и у главной героини романа Даши Уваровой. Ей нужно найти своё место в жизни после предательства мужа, продолжать своё совершенствование в профессии и воспитать дочь. Муж был главной опорой их семьи. Что же будет с ними дальше?
Старик ступил на кладбищенскую землю, устало опустился на траву. Как он очутился здесь? Почему вдруг бросил все дела? Неужели виной всему Пуанкаре с его теоремой о возвращении? Совсем седой, с лицом, испещренным морщинами, из-за которых не видно старых шрамов, старик вовсе не был похож на профессора. Особенно здесь, среди оглушающей кладбищенской тишины. Он поднял глаза на могильный камень, у которого сидел. Ева. Ее не стало шесть лет назад. Она всегда жила здесь, на родной земле, в Беларуси. Когда-то они были неразлучны.