Любить Джона: Нерассказанная история - [3]

«Будешь работать здесь. Кабинет позади тебя принадлежит Гарольду Сидеру. Он наш юридический консультант. Если ты понадобишься ему, его секретарь скажет тебе, что надо делать. Между делом можешь рассылать по почте чеки.»

Первые три дня я рассылала чеки, а также шаталась по конторе, чтобы расслабиться. К концу первой недели я также работала на коммутаторе, и когда снова усаживалась за приемный столик, то впивалась глазами в лифт. Каждую секунду я ждала, что двери распахнуться, и появится кто — нибудь из БИТЛЗ или Роллинг Стоунз. Вскоре стало понятно, что мои фантазии напрасны. В АВКСО царил БИЗНЕС.

Я ожидала, что АВКСО будет походить на те компании звукозаписи, о которых я читала в журнале «Роллинг Стоун». Думала, что все стены будут завешаны золотыми пластинками, и в каждой комнате будет звучать музыка. Я также думала, что там будут постоянно торчать всякие рок — звезды, и все будут целыми днями разговаривать о рок — н-ролле. Я ожидала, что все там будут так же, как я, любить музыку. Я ошибалась. Все служащие выглядели, как молодые банкиры или страховые агенты. Их секретарши были, в основном, женщинами средних лет, которые уже много лет работали в компании, — милые, приветливые женщины, никогда не упоминавшие о рок — н-ролле.

Большой организации в АВКСО не было, но работы было много. Работали с большим напряжением. Причиной тому был Аллен Клайн, президент АВКСО, который хотел показать своим новым клиентам, БИТЛЗ, что они не ошиблись в выборе своего нового менеджера, и что его метод — полный финансовый контроль, дающий максимальную прибыль, — это тот путь, которым следует идти.

Клайн ухитрился создать компанию, в которой контролировались абсолютно все расходы и приходы — компанию по делам рок — н-ролла во вкусе традиционной бухгалтерской фирмы.

Управление делами Роллинг Стоунз и БИТЛЗ сделало Клайна одним из самых влиятельных людей в музыкальном бизнесе. В прессе кто — то назвал его Робин Гудом поп — музыки. В конце 1950–х он начал свою карьеру в шоу — бизнесе бухгалтером. Обнаружив, что одному его клиенту — ведущей рок — звезде — не доплатили гонораров на 100000 долларов, он принялся раскапывать и другие значительные суммы денег, которые не были выплачены исполнителям, чьи интересы он представлял. Когда в 1965 году он обстряпал аванс в несколько миллионов долларов в качестве гонорара для Роллинг Стоунз — сногсшибательная сумма по тем временам — Клайн упрочил за собой репутацию человека, который может принести богатство своим музыкантам, а также защищать их интересы. Так что, для поддержания своей репутации он был весь в делах.

У Клайна была звукозаписывающая компания, «Камео Парквей Рекордз». Держатели акций затеяли судебный иск против него из — за подозрений по поводу того, что он управляет этой кампанией. На Нью — Йоркской бирже была приостановлена продажа акций Камео Парквей, и велось расследование дела со стороны страховой комиссии. Кроме этого, против Клайна было еще пять — десять других судебных исков, и его преследовал за неуплату налогов с прибыли государственная налоговая служба.

И вот, 3 февраля 1969 года, по настоянию Джона и несмотря на протесты Пола, БИТЛЗ назначили Клайна своим менеджером.

К концу первого месяца работы в АВКСО я все еще не видела легендарного Клайна. Но вот однажды утром на своей пятой неделе там я услышала, как юридический консультант Гарольд Сидер закричал: «Убирайтесь из моего кабинета!»

«Гарольд, я всего лишь прошу вас поговорить пять минут с этим парнем», — услышала я хриплый голос.

«Я сказал вам, Аллен, что у меня ни хуя нет никаких пят минут. Я не могу растрачивать свое время впустую!»

Я услышала, как захлопнулась дверь Сидера, когда оттуда вышел приземистый толстяк. Он был похож на молодого Джеймса Кани, особенно во «Враге народа», фильме, в котором он кидает грейпфрут в лицо Мэя Кларка. Клайн постоял, глядя на дверь Сидера, потом открыл ее. «Разве я не сказал вам убираться на хуй из моего кабинета?» — заорал Сидер и захлопнул дверь прямо перед лицом Клайна. Клайн открыл ее. «Вы что, никогда не стучитесь?» — прогремел Сидер, снова хлопая дверью. На этот раз Клайн постучал, и Сидер открыл дверь. «Я же сказал, у меня нет ни хуя пяти минут! — закричал Сидер — Убирайтесь на хуй из моего кабинета!» Я во все глаза разглядывала Клайна, который, бормоча что — то себе под нос, шел прочь от кабинета Сидера. И это был Робин Гуд поп музыки?

Через две недели секретаршу Клайна уволили, и я временно была назначена на ее место. Большинство его секретарей или увольняли, или они сами не выдерживали напряжения. Я решила про себя, что со мной этого не должно случится. Каждое утро перед тем, как идти на работу, я гляделась в зеркало и говорила: «Мэй, сегодня ты должна быть в превосходной форме». После этих слов трудно было удержаться от смеха.

Клайн был лучшим из всех «актеров», каких я когда — либо встречала. Человеком, менявшимся полностью в зависимости от ситуации. Сидя за своим огромным столом спиной к горизонту, за которым лежал Нью — Джерси, в то время как сверху на него падал свет от постоянно включенной лампы, он мог производить зловещее впечатление. Я часто находила его в этом положении, погруженным в раздумья. Как — то днем, когда он был в таком задумчивом настроении, я подняла трубку звонившего телефона и услышала: