Любить, бояться, убивать - [4]

Но только один раз дашь – парень еще крепче прилепится. Будет мечтать, чтобы навсегда вместе.

Да, Ярослав красив, совершает в ее честь подвиги, но аутизм – это ведь на всю жизнь.

Свяжешься с инвалидом – сама такой останешься.

Семейка убогих. Ходить вместе под ручку в собес за пособиями и в сберкассу за пенсией.

А Ольга – хотя ей предлагали пойти на ВТЭК, биться за вторую группу – от государственной поддержки гордо отказалась. Пусть она без работы и без копейки, но признать себя инвалидом – будет еще хуже.

Деньги пока брала у Ярика. Что такого, если парень приносит сам и клянется, что ему все равно не надо? Мать, уверял, взялась за ум, работает, не пьет – кормит, обстирывает, одевает. Куда ему свою немаленькую пенсию тратить?

А уже в Москве у Оли второй источник дохода обнаружился. Оказалось, что еще с тех времен, когда девушка в Центре реабилитации инвалидов служила, у нее осталась страховка. И хотя она уволилась оттуда практически со скандалом, директриса, Анжела Валерьевна, договор со страховой компанией не расторгла – то ли пожалела бывшую сотрудницу, то ли (что вернее) просто закрутилась и забыла. Получи Ольга инвалидность – ей бы сумма с пятью нулями досталась. Но и по обычной справке с целым перечнем диагнозов выплатили прилично. Хватило на съемную квартиру и на пару месяцев просто отдыхать и осматриваться. (О том, чтобы вернуться к матери с отчимом и слушать их квохтанье вперемешку с упреками, девушка даже помыслить не могла).

Работу – покуда она убогенькая, с головокружениями и тиком – Ольга решила не искать. Прежде нужно встать, в прямом смысле, на ноги, а для того использовать все возможные методы.

Рвущегося ей помогать Ярослава она отправила в интернет – изучать народные и официальные способы излечения. Все его рекомендации добросовестно выполняла: пила таблетки с неведомыми названиями, принимала ванны со всяческими добавками, заказывала в Кисловодске, а потом настаивала на водке чудодейственный черный гриб.

Но больше верила не в медикаменты, а в спорт. И терзала себя – почти как в хореографическом училище, по пять-шесть часов в день.

Ярик раскопал статистику: занятия на свежем воздухе в полтора раза эффективнее, чем в квартире, так что Оля ходила тренироваться в ближайший парк.

Любопытных и жалеющих взглядов не выносила, поэтому завела себе правило: начинать занятия не позже шести утра. Поначалу зевала, злилась, но быстро привыкла и удивлялась: почему остальной народ дрыхнет в столь прекрасное время? Воздух нежен и свеж, птицы энергичны, солнце не шпарит, а бережно гладит макушку. И ветер по утрам похож на морской бриз, слезы под ним высыхают мгновенно.

А плакать ей приходилось почти всю тренировку. Один из диагнозов, «снижение мышечной координации» – звучал вроде не слишком страшно. А на деле: ты не ощущаешь под собой поверхности и не чувствуешь ног. Плюс постоянно теряешь равновесие и всегда кружится голова.

В больнице сказали, что теперь ее удел – до гробовой доски! – аккуратно и медленно передвигаться с палочкой.

Ольга твердо решила: глупость. Летчик Маресьев на протезах танцевал и самолетом управлял, а у нее конечности на месте. Плюс бэкграунд балетный – привыкла тренироваться через боль. И Ярик убеждает: что она сильная, справится, переборет увечье.

Врачи советовали: начинать с простой ходьбы. Оля решительно заменила ее на пусть медленный, но бег. Со стороны, наверно, зрелище уморительное – ее постоянно «вело» в сторону. То падала, то головой об дерево прикладывалась.

А с привычнейшей когда-то растяжкой еще смешнее. Как, к примеру, тянуть ногу, если даже в руки ее не можешь взять – конечность в глазах двоится, а то и троится?! Исхитрялась, привязывала к себе ремешки. Тело – деревянное, непослушное. В ушах звенит, пот заливает глаза, редкие по раннему времени собачники или бегуны смотрят особым взглядом.

Ольге довелось работать с инвалидами, и она хорошо знала эту смесь во взоре – когда одновременно презрение, жалость и превосходство. Стоило помучить себя, потерпеть – чтобы стать нормальной.

Она или снова воскреснет – или опять умрет.

Для занятий девушка старалась выбирать самые укромные уголки, но в Москве от народу даже в огромном парке не скроешься. Спасибо хотя бы, что не останавливаются пялиться, как в Пскове – свистят своим собакам, спешат пробежать мимо.

Но однажды – дело было в середине июля – в ее чащу пожаловал спортсмен. Да какой – рослый, поджарый, каждая мышца прорисована. Ольга как раз пыталась сделать некогда элементарный «мостик» – в позорном варианте, с земли! – но руки постоянно подгибались, ноги разъезжались, и больше всего она испугалась, что красавец сейчас не удержится, рассмеется.

Тот поначалу и вправду улыбнулся. Прокомментировал весело:

– Ты с похмелья, что ли?

Но встретил Ольгин уничижительный взгляд, углядел ее инвалидную палку и сразу перестал веселиться. Пробормотал:

– Прости.

А дальше деловито предложил:

– Как я могу помочь?

– Исчезни и не мешай, – процедила она.

Она еще будет общаться с красавцами – но на равных и несколько позже.

Однако молодой человек подчиниться и не подумал. Молвил деловито: