Любимый ястреб дома Аббаса - [22]

Шрифт
Интервал

— И это правильно, надо очистить рот перед тем, что вам предстоит, — назидательно заметил Адижер.

Тут на мой лоб легла нежная девичья рука, от холода которой я поежился, и озабоченный голос сказал:

— Отец, а эта рана, кажется, дает ему сильную лихорадку…

Тот запнулся, потом с неловкостью вздохнул и проговорил:

— Жаль. Мой уважаемый гость, вы ведь сейчас не будете пить много вина — надо ощутить ноздрями аромат, попробовать на язык, сделать маленький глоток — и всё. Это вас даже подбодрит. Дальше, как я уже сказал, к лекарю… Анахита, когда будешь выходить — скажи, пусть седлают мула… этого, с безответным характером, и двух парней поздоровее ему для охраны возьмем. А у воинов этого Красса в ранцах оказались черенки лозы из дома, с холмов империи Рум. И этот сорт — истинная драгоценность. Хотя он нелегок, ох, как нелегок, признает только самую дрянную сухую почву на западных склонах холмов — настоящее мучение. Но этот сорт сделал нас тем, что мы сегодня есть. Вот только пить такое вино молодым могут немногие. Это — новый урожай.

Первое, что я ощутил, — мощный аромат, который донесся до меня с немалого расстояния от первой из чаш.

— Если вы знаете, что такое вишня из Дамаска (я кивнул), но не засахаренная, а очень свежая — то вот это вы и ощущаете, — донесся до меня голос Адижера сквозь туман (лихорадка нанесла мне новый удар). — А на вкус — это не для слабых, язык вяжет, потому что у этого сорта очень толстая кожица. В некоторые дни по ночам у нас бывает холодно, и виноград таким образом защищается. Что вы еще ощущаете?

— Оно блестит, как масло. И очень густое, как сироп, — отвечал я сквозь туман.

— Да, правильно, — поощрил меня голос. — И это все, что можно сказать про такое вино. Но посмотрите, что с ним происходит, если дать ему постоять в запечатанном кувшине в подвале два года — да если еще, как придумала эта несносная девчонка, — он кивнул на дочь, — выжимать ягоды очень нежно, даже почти вообще не выжимать, дать им раздавить друг друга собственным весом.

И я ощутил появление сладкой нежности у корней языка, а также новые ароматы. Особенно один из них — совсем не легкий, напоминающий о потной шкуре лошади. Но и о чем-то еще.

— Вы знаете, о чем мне говорит этот запах, — услышал я свой голос. — О разгоряченной, сгорающей от страсти женщине, или о горячей коже какого-то животного. Непонятно почему, но мне это нравится.

Верно, — с удовлетворением кивнул Адижер (а дочка слегка смущенно отошла к своим кувшинам). — Я боялся сначала, что клиенты испугаются этого интересного оттенка. Но оказалось, что как раз он-то и привлекает. Это лишний раз доказывает, что мы с вами — все-таки тоже животные. Но такой тон надо укротить, надо смешать его с ароматом очень зрелых фруктов — что достигается выдержкой в девять-десять-одиннадцать лет. И вот вам вопрос, господин Маниах: перед вами три чаши вина. Кувшин какого из них стоит больше, чем молодой верблюд? Которое из них — то самое вино полководцев и царей? Которое из трех вы, как вы говорите, пили несколько дней назад в Самарканде?

Этим испытанием меня было испугать невозможно. Несколько предыдущих глотков вина вернули меня на какое-то время к жизни, кусочки лепешки были прожеваны мгновенно, а пара чашек воды и вовсе примирили меня с миром в целом.

Я поочередно провел носом над каждой из чаш, одновременно вспоминая свой единственный в этом году день в родном доме. И одну чашу сразу же отставил в сторону: это вино было похоже на прекрасную женщину, от него пахло ночными цветами и сладостью… но это было совершенно не то, что я пил в момент, когда меня зацепило лезвие ножа.

Из двух оставшихся выбрать нужное оказалось непросто, потому что каждое было достойно царя. Но это, скажем так, были очень разные цари — один сильный, щедрый и добрый, хотя по характеру простой, а вот второй… Да, да, перезревшая ежевика вместо вишни, и прошлогодняя листва, сливающаяся с этим неповторимым запахом разгоряченного животного.


Но в итоге мне помогла скользящая легкость, которую это, третье, вино давало на языке — и еще странный намек на сладость в конце глотка. Я не просто улыбнулся — я засмеялся.

— Перед тобой долгожданный гость из дома Маниахов, — с печальной гримасой сказал дочери Адижер, следивший все это время за моим лицом. — Он прошел испытание. А вот теперь очередь за мной, испытание придется пройти мне, и лучше тебе наши разговоры не слушать, поднимись-ка во двор… Пейте это вино, человек из дома Маниахов, раз кувшин уже открыт. Вы его заслужили. Никто в мире не смог бы сделать такого — только наша земля, наш труд и немного случайности. О вине мы еще поговорим с вами всерьез, когда вылечат вашу рану и лихорадка спадет. Мул наверняка уже готов. А пока достаточно знать…

Тут он досадливо покрутил головой, ему явно не хотелось признаваться мне, что дела моего братца пошли здесь наперекосяк. Но я и без него это хорошо знал.

— Как вы знаете, моя роль во всей этой истории была очень простой. Я передавал письма, и иногда какие-то незнакомые мне люди присоединялись к моему каравану, то с нашей стороны, то с самаркандской. В конце концов, я всего лишь делаю вино, так что… Так что я просто не знал, как быть, когда однажды…


Еще от автора Мастер Чэнь
Любимый жеребенок дома Маниахов

Ведьма она или нет, существует дракон или не существует — такими вопросами пришлось озаботиться Нанидату Маниаху, легендарному воину, шпиону и целителю.…А дальше — война, заговор, победа и одиночество, от которого его постарается избавить умная и понимающая женщина.Герою романа Нанидату Маниаху еще далеко до тех событий, которые происходят в «Любимой мартышке дома Тан», и так же далеко от Константинополя до любимой Поднебесной империи. Но если дом для человека — весь мир, то он в любой точке этого мира найдет себе битвы и победы, радость и грусть.


Шпион из Калькутты. Амалия и Белое видение

Новый роман Мастера Чэня – новая неожиданность для его поклонников. Да, действие книги тоже происходит в Азии. И это тоже шпионский детектив. Но уже не средневековый, а колониальный.Представьте себе – Британская Малайя, «век джаза», а именно – 1929 год. На этом перекрестке цивилизаций – азиатского мира с рикшами, секретами китайских триад, серебряными колесницами индийских богов, и мира западного – с португальскими парусными кораблями, британскими теннисными кортами и отелями «только для белых» – происходят загадочные события.Совершена серия зверских убийств палочками для еды.Амалия де Соза – молодая португалка с щедрыми добавками малайской и сиамской крови – начинает самостоятельное расследование.


Любимая мартышка дома Тан

Описанная в романе Мастера Чэня жизнь Маниаха (кстати, происходящего из семьи Роксаны — жены Александра Великого) из Самарканда, купца — повелителя торговой империи, контролировавшей Великий Шёлковый Путь из Китая в Европу, и одновременно разведчика, скорее, главы тайной службы Согдианы — это, безусловно, танец со смертью и страхом. "Танец смерти прост и страшен…" — почти правильно, но простым это фандангорыцарей плаща (учитывая местную специфику, точнее будет сказать — халата), кинжала и арбалета выглядит только после развязки.


Амалия и Белое видение

Новый роман Мастера Чэня – новая неожиданность для его поклонников. Да, действие книги тоже происходит в Азии. И это тоже шпионский детектив. Но уже не средневековый, а колониальный.Представьте себе – Британская Малайя, «век джаза», а именно – 1929 год. На этом перекрестке цивилизаций – азиатского мира с рикшами, секретами китайских триад, серебряными колесницами индийских богов, и мира западного – с португальскими парусными кораблями, британскими теннисными кортами и отелями «только для белых» – происходят загадочные события.Совершена серия зверских убийств палочками для еды.Амалия де Соза – молодая португалка с щедрыми добавками малайской и сиамской крови – начинает самостоятельное расследование.


Быть высоким

Мастер Чэнь — псевдоним вполне русского человека Дмитрия Косырева. Он опубликовал под ним пять романов и сборник рассказов, сейчас готовит к изданию новый роман, где действие будет происходить где угодно, только не в Азии. Дмитрий Косырев — востоковед, выпускник Института стран Азии и Африки при МГУ, в качестве журналиста и в иных качествах работал в Китае, Индии, странах Юго-Восточной Азии и продолжает навещать их с завидной регулярностью. Однако, как видно по этому рассказу, не так уж плохо знаком и с Европой.


Амалия и Золотой век

Двух шпионов засылают в Манилу, столицу будущих независимых Филиппин, и не дают задания: прерывается связь.Единственная информация, которой оба владеют: какая-то новая политика Токио в отношении этой американской колонии, которая вот-вот должна получить независимость. Агенты британской разведки не знают, что этой «новой политикой» буквально через несколько лет будет большая война, а сейчас они только прощаются с 1935-м и вступают в 1936-й и думают, что от них многое зависит.«Амалия и Золотой век» — третья книга о британской шпионке, родившейся в колониальный век в Малайе.


Рекомендуем почитать
Шлем Александра. История о Невской битве

Разбирая пыльные коробки в подвале антикварной лавки, Андре и Эллен натыкаются на старый и довольно ржавый шлем. Антиквар Архонт Дюваль припоминает, что его появление в лавке связано с русским князем Александром Невским. Так ли это, вы узнаете из этой истории. Также вы побываете на поле сражения одной из самых известных русских битв и поймете, откуда же у русского князя такое необычное имя. История о великом князе Александре Ярославиче Невском. Основано на исторических событиях и фактах.


«Морские псы» Её Величества

1576 год. После памятного похода в Вест-Индию, когда капитан Френсис Дрейк и его команда вернулись в Англию богатыми и знаменитыми, минуло три года. Но ведь известно, однажды познакомившись с океаном, почти невозможно побороть искушение вновь встретиться с ним! И вот бравый капитан с благоволения королевы организует новую дерзкую экспедицию — на этот раз на тихоокеанское побережье испанских владений. Конечно, он берёт с собой только бывалых и проверенных «морских псов», в числе которых и возмужавший, просоленный волнами и ветрами русский парень Фёдор, сын поморского лоцмана, погибшего от рук опричников царя Ивана.


Пир князя Владимира

Душица Миланович Марика родилась в Сокобанье (город-курорт в Восточной Сербии). Неоднократный лауреат литературных премий. Член Союза писателей Сербии. Живет и работает в Белграде. Ее роман посвящен тайнам Древней Руси, наполнен былинными мотивами, ожившими картинами исконно славянского эпоса.


Салют из тринадцати орудий

Капитан Обри и доктор Мэтьюрин на «Сюрпризе» собираются в Южную Америку с секретной миссией, но планы внезапно меняются. Обри срочно восстанавливают в списках флота, он получает под командование захваченный им же фрегат «Диана», и вместе с Мэтьюрином они отправляется в восточные моря уже с дипломатической миссией и королевским посланником на борту. Когда-то (в третьей книге) они уже не довезли туда мистера Стенхоупа. Цель плавания – договор с потенциальными союзниками Англии в тех краях, а там уже французы и предатель Рэй.


Магическая Прага

Книга Рипеллино – это не путеводитель, но эссе-поэма, посвященная великому и прекрасному городу. Вместе с автором мы блуждаем по мрачным лабиринтам Праги и по страницам книг чешскоязычных и немецкоязычных писателей и поэтов, заглядывая в дома пражского гетто и Златой улички, в кабачки и пивные, в любимые злачные места Ярослава Гашека. Мы встречаем на ее улицах персонажей произведений Аполлинера и Витезслава Незвала, саламандр Карела Чапека, придворных алхимиков и астрологов времен Рудольфа II, святых Карлова моста.


Песнь меча

В конце IX века между датчанами, захватившими север Англии, и уэссекским королем Альфредом, правившим на юге, было заключено перемирие. Но покоя по-прежнему нет. Как и раньше, приплывают на остров за добычей викинги с континента, и хрупкое равновесие готово разбиться вдребезги. Вот уже норвежские ярлы Зигфрид и Эрик захватили Лондон – город, принадлежащий Альфреду. Король поручает своему военачальнику Утреду, наполовину датчанину, наполовину саксу, отбить город у захватчиков и преподнести его в подарок к свадьбе своей дочери Этельфлэд.