Любимица папарацци - [13]

Роман.

Но произнесено это было таким холодным тоном, что она растерялась, пытаясь соотнести безразличие его слов с жаром объятий и страстными поцелуями.

— Звучит романтично, не правда ли? — спросила Темпест, не особо заботясь о том, почувствует ли он иронию в ее словах или нет.

— Сомневаюсь. — Гевин не скрывал своего сарказма. — Теперь уже не важно, реален наш роман или надуман, все, благодаря газетам, будут этому верить. И у меня есть подозрение, что на этом газеты не остановятся. То, что мы находим друг друга привлекательными, облегчает дело. — Он пожал плечами. — Наш роман обоюдовыгодный и разумный выход из создавшегося положения.

— Разумный? Значит, вчера ты вел себя разумно, так? — уязвленная, ехидно спросила она.

Гевин обошел стол и в два шага оказался рядом с ней. В выражении его сурового лица и решительном развороте плеч было что-то такое, что напугало ее, и Темпест стоило больших усилий не попятиться назад.

Он положил руки ей на талию и сильно прижал к себе.

— Вчера в моем поведении не было ничего разумного. Как, впрочем, и в твоем. Мы оба хотели одного и того же. Я должен был поцеловать тебя.

— Должен был? — повторила она как попугай, пытаясь собраться с мыслями.

— Да. В тот момент я знал одно: мы не можем и не должны быть вместе, поэтому я хотел почувствовать твой вкус до того, как мы расстанемся. И я поцеловал тебя, полностью отдавая себе отчет в своих действиях. Романтизм деловым людям не свойственен. Разве ты этого не знала? К тому же в моей жизни есть одна цель, к которой я иду вот уже несколько лет.

— Уничтожить моего отца? — Ее сердце упало.

Гевин кивнул.

— Поэтому «романтика» — последнее слово, которое я бы употребил, — безжалостно продолжил он.

— Хорошо. И какое же слово ты подобрал для описания наших отношений, и что мне следует ожидать в этом случае?

Несмотря на боль, которую причинили ей его слова, она уважала Гевина за честность. И испугалась, что это не только не оттолкнет ее, а, наоборот, сделает его еще более привлекательным. Как бы абсурдно это ни звучало. До Гевина к ее чувствам всегда примешивалось подозрение, что мужчин интересует не столько она сама, а сколько ее деньги.

— Ты можешь ожидать, что я буду относиться к тебе как к женщине, с которой я сплю, и не более того, — ответил он сразу на ее второй вопрос.

Эти слова вызвали в ее теле дрожь. Как ни унизительно они прозвучали, но она хотела узнать, каким бы он был с ней в постели. Хотя его ответ означал, что он в любой момент может выкинуть ее из своей жизни, а это не совсем то, на что она надеялась…

— А работа, о которой я просила тебя раньше?

— Нет.

Темпест не сдавалась:

— Что, если я организую какую-нибудь акцию? Просто для того, чтобы ты оценил мои деловые качества. Что-нибудь вроде экзамена.

— Все-таки зачем тебе это нужно? — прищурился Гевин. — В деньгах ты вроде бы не нуждаешься.

— Дело не в деньгах. — Темпест решилась сказать правду: — Я хочу доказать своему отцу, как он ошибся.

— И в чем же он ошибся?

В своем мнении обо мне, мысленно сказала она. Достаточно того, что один мужчина в ее жизни относится к ней как к некой безделушке, которая ему, в сущности, не нужна. Стать безделушкой еще и для Гевина — это уже слишком.

— Что я не в состоянии руководить отделом по связям с общественностью в крупной компании.

Гевин подошел к столу, прислонился к нему бедром и спросил:

— Почему для этих целей ты выбрала «Ринард инвестментс»?

— Разве не понятно? Вы же враги.

— Значит, ты хочешь ужалить отца побольнее?

— Я знаю, что это низко и подло, — вызывающе сказала она. — Но да, это доставит мне маленькое удовлетворение.

Ведь именно благодаря отцу она стала такой мелочной и гадкой. Это он заставил ее держаться того образа жизни, который давно уже был ей в тягость, и вести себя таким образом, что ее поведение уже претило ей самой. И все ради того, чтобы хоть как-нибудь обратить на себя его внимание.

— Ты права. Ты поступаешь так, как он, скорее всего, и заслуживает, — спокойно сказал Гевин.

Теплая волна благодарности затопила ее.

— Спасибо, — пробормотала Темпест. — А каковы твои отношения с братом? — вдруг спросила она.

Гевин улыбнулся.

— Майкл знает, что всегда может на меня положиться… Ну так как, ты согласна стать моей любовницей?

Хотя он неожиданно сменил тему, вопрос не застал Темпест врасплох и ее голос прозвучал твердо.

— Нет.

— Почему? — Гевин и виду не подал, что удивлен ее отказом. — Разве ты не хочешь досадить своему отцу?

— Я бы хотела, но… — она пожала плечами, — боюсь, что ему будет все равно, с кем я сплю.

— Мне так не кажется, — с сомнением произнес он.

— Напрасно. У меня надежные источники.

Однажды отец заявил ей, что ему все равно, с кем она спит, если только не приводит своих мужчин в его дом…

— Он что, сам так прямо тебе об этом и сказал?

— Прямее некуда… Ну так как, ты дашь мне шанс сделать что-нибудь для твоей компании?

Гевин усмехнулся.

— И как ты рассчитываешь поразить мое воображение? Ты ведь не думаешь, что я собираюсь посвящать тебя во все детали моего бизнеса?

Она ведь действительно так не думала, правда? Но почему от его слов у нее так заболело сердце? Темпест постаралась забыть об этом.