— Игра для меня все.
— Не все, — мягко возразила Атланта.
— Для меня все. Она спасла меня. Алекс и бейсбол — это то, что помогло мне не стать частью печальной статистики.
— Что ты имеешь в виду? — спросила Атланта.
Об этом периоде своей жизни он обычно не рассказывал, тем более красивым женщинам, которых приглашал на свидания.
Но эта женщина искренне за него переживала и была готова его выслушать.
— Я был трудным подростком и постоянно попадал в неприятные истории, поскольку был глуп и не задумывался о возможных последствиях. Еще я был безумно зол, — признался он.
— На отца? — предположила Атланта.
— На него. И на мать. — Анжело фыркнул. — Черт побери, я был зол на весь свет. — В небе были тысячи звезд. Уставившись на одну, он продолжил: — До нас с братом никому не было дела. Мать каждую ночь приходила домой пьяная. Она была консультантом по связям с общественностью. У нас была крыша над головой и еда, когда она не забывала сходить в магазин. По правде говоря, я не знаю, как ей удавалось сохранять работу.
— Не все алкоголики вконец опустившиеся люди. Некоторые могут довольно долго вести двойную жизнь.
— Синди именно такой и была. Она не была жадной. Просто ее совсем не интересовало материнство. Думаю, она злилась на Луку за то, что у них ничего не вышло. Судя по тому немногому, что мать нам рассказывала, они с Лукой встретились, когда она приехала сюда в отпуск. Она забеременела, и он на ней женился. Они едва друг друга знали. Это вряд ли можно считать залогом успешного брака, правда?
— Конечно.
— В общем, она хотела оставаться молодой и развлекаться на полную катушку.
— Это очень сложно, когда у тебя двое детей, — заметила Атланта.
— Наличие детей никогда ее не останавливало. Она больше времени проводила на вечеринках, чем дома с нами.
Недавно Анжело понял, что, возможно, именно по этой причине его не интересовали девушки, которые после игры караулили игроков возле стадиона в надежде на веселое времяпрепровождение. Они напоминали ему легкомысленную безответственную Синди.
— Некоторые учителя пытались нам помочь, но без вмешательства государства они мало что могли для нас сделать. Синди умела выходить сухой из воды. Всякий раз, когда к нам приходили представители органов опеки, она клялась и божилась, что изменится. Они ей верили. Черт побери, мы с Алексом тоже ей верили.
— Обещаниям, исходящим от людей, которых любишь и в которых нуждаешься, невозможно не верить, — произнесла Атланта со знанием дела.
— На какое-то время ситуация менялась к лучшему, но потом она снова бралась за старое.
Глаза Анжело затуманились, и звезда превратилась в расплывчатое пятно. Он тяжело сглотнул. Его мать тоже бросила своих сыновей. Не физически, эмоционально.
— Отец помогал вам хотя бы материально?
Он покачал головой:
— Если верить Синди, Лука отправил нас к ней в Штаты, потому что у него возникли финансовые проблемы и он не мог нас содержать. Его забегаловка у дороги перестала приносить доход. Он едва сводил концы с концами. — Его тон стал ледяным. — Но, как видишь, в конце концов Лука преуспел. Он открыл ресторан, повторно женился и завел троих детей.
— Он когда-нибудь связывался с тобой и Алексом?
— Однажды. Нам было восемнадцать, и мы уже жили в Нью-Йорке. Ему удалось найти нас через дальнего родственника нашей матери. Я был так зол на отца, что разбил телефон о стену.
— У тебя были все основания на него злиться, — мягко произнесла Атланта.
Все эти годы он не делился своей болью ни с кем, кроме Алекса. Вдруг он почувствовал, что ему впервые легко говорить о своих проблемах с кем-то еще.
— Лука забыл о нас с Алексом, — произнес он. — Мы были ему не нужны.
— Мне очень жаль, Анжело. — Она подалась вперед и накрыла его ладонь своей.
— Прошло уже много времени.
— Но боль все равно не утихает.
Она была права. Сердце Анжело защемило от эмоций, которым он редко давал волю. Боясь, что красноречие может его подвести, он просто кивнул.
— Расскажи мне, как бейсбол тебя спас, — попросила Атланта после продолжительной паузы. — Ты играл за школьную команду?
— Нет, для этого у меня были недостаточно высокие отметки. Если бы не пара учителей, которые жалели меня, не думаю, что мы с Алексом окончили бы школу в один год. Я не любил учиться. К тому же у меня были проблемы с буквами. Они сводили меня с ума.
— У тебя дислексия?
— Да, хотя в то время этого термина еще не было.
— И когда в твоей жизни появился бейсбол?
— Вскоре после того, как я угнал вишневый «порше».
— Сколько лет тебе тогда было?
— Пятнадцать.
— Пятнадцать? Ты не мог в этом возрасте водить машину.
— По закону нет, но у меня была большая практика. — Он подмигнул ей. — К этому возрасту у меня уже был большой опыт и в других областях, дорогая.
Она улыбнулась и покачала головой:
— Не отвлекайся. Продолжай.
— Хорошо. К этому времени Синди уже умерла, и мы оказались на попечении государства. Мы уже убежали из приемной семьи в Бостоне и некоторое время жили на улице, прячась от полиции и службы опеки. Ты, наверное, догадываешься, с какими людьми нам приходилось иметь дело. — На него нахлынули тяжелые воспоминания, и он помрачнел. — Они считали некоторые вещи приемлемыми и убеждали тебя в этом.
