Любимцы Богини - [53]

– Можешь не смотреть, – крикнул он ему через люк, – внизу все в порядке!

Лавров не ответил. Приказание есть приказание, и он осмотрел трюм. Центральный коротким «Есть!», принял его доклад.

– Аварийной партии номер три прибыть в центральный пост! – объявили по трансляции. Лавров ринулся в центральный пост, он был командиром этой самой партии. Личный состав собрался необыкновенно быстро. Сысуев доложил о готовности партии наверх.

– Командиру аварийной партии наверх!

– А личному составу аварийной партии? – переспросил командир БЧ-5.

– Командиру аварийной партии наверх! – раздраженно подтвердил мостик голосом командира корабля.

Лавров взлетел наверх по трапу:

– Слушаю, товарищ командир!

– Поднимитесь на мостик Лавров, – потребовал командир. Лавров исполнил команду. Завирухин, облокотившись на буртик рубки, пристально смотрел в носовую часть корабля, а рядом с ним, на откидном стульчике, в темноте, лежало что-то бесформенное, непонятное. Именно лежало, а не сидело.

«Что это?» – подумал он. Наконец дошло, что это что-то – комдив Самсонов! Нагнув голову к коленям и накрывшись капюшоном альпака, он, казалось, не подавал никаких признаков жизни.

– Лавров! Спуститесь с боцманом на надстройку, осмотрите носовую часть. Там что-то горит. Определитесь и доложите!

Уже спускающемуся на надстройку через открытую дверь рубки Лаврову, командир, непривычным для него дрожащим голосом, добавил:

– Посмотрите, нет ли там трупов!

То, что увидел Лавров за носовым аварийно-спасательным буем, обескуражило его. Дальше, надстройки просто не было. Комдив-три и боцман, держась за искореженные куски металла, спустились вниз. Волны плескались прямо у их ног, как на спуске Адмиралтейской набережной. В хаосе того, что еще недавно называлось шпангоутами, пиллерсами и ребрами жесткости выделялись непонятно как уцелевшие трубы торпедных аппаратов.

«Выгородка ГАС всмятку, она и смягчила удар по торпедным аппаратам! – понял Лавров. – А так бы! Там ведь две штуки!»

По посадке подводной лодки он предположил, что повреждены не только первая, но и возможно вторая цистерна главного балласта. На надводную непотопляемость корабля эти повреждения серьезно не повлияют, а вот скорость хода ограничат. В носовой части торпедных аппаратов странными белыми пятнами в утреннем тумане выделялись какие-то предметы. Лавров вспомнил фразу командира о трупах. Это не его задача, пусть посмотрит Орлов. В первую очередь необходимо найти источник возгорания. Запах горелой резины шел откуда-то из темноты на границе уцелевшей части надстройки.

– Осторожно! – предупредил боцман. – Можно сделать себе харакири этими железяками!

Наконец, тусклый луч аварийного фонаря выхватил из темноты кабель размагничивающего устройства, от которого шел сизоватый дымок. С трудом выбравшись наружу, комдив-три крикнул в сторону рубки:

– Горит кабель размагничивающего устройства! Прошу обесточить!

– Не понял! Повторить! – глухо ответили с мостика. Лавров повторил.

Наконец донеслось:

– Принято!

Он огляделся. Предрассветные сумерки сгустились туманом: «Не видно не зги! Ладно, пойдем, посмотрим трупы!».

Балансируя на трубе торпедного аппарата, он прошел к неизвестным белым предметам, у которых уже виднелся мощный торс боцмана.

Орлов задумчиво смотрел на непонятно как удержавшиеся на трубах торпедных аппаратов белую дверь и обеденный стол на четырех человек, накрытый скатертью, такого же белого цвета, как и дверь. Еле заметный ветерок покачивал края скатерти.

– Въехали прямо в чью-то каюту, – почувствовав присутствие комдива-три, произнес боцман, – стол, дверь, только стульев нет!

– И постояльцев! – добавил Лавров.

– Кто знает? Может, они там! – Орлов ткнул указательным пальцем вниз.

– Все может, – хмыкнул Лавров.

Доклады командира 3-го дивизиона и боцмана об отсутствии трупов, наверное, успокоили Завирухина, потому что тот, переспросив их, удовлетворенно констатировал:

– Слава Богу!

Объявили отбой тревоги. Разрешили выход наверх. В центральном между Сысуевым, заступившим вахтенным инженер-механиком Примаком и командиром группы КИПиА возникла дискуссия о причинах срабатывания аварийной защиты второго рода в момент столкновения. Непонятно было, почему она включилась. И отключилась сама собой. Анализы дистиллята оказались в норме. Значит, разгерметизации трубок главных конденсаторов не было. Увидев спустившегося с трапа командира третьего дивизиона, Сысуев спросил его:

– Ну, как там?

Лавров рассказал об увиденном и поделился своими соображениями о влиянии полученных повреждений на непотопляемость подводной лодки.

– Я об этом догадался по дифференту, – выслушав его, ответил механик, – с Вами согласен, ничего страшного в этом нет. Можете отдыхать. Если понадобитесь, Вас вызовут.

Идти в каюту почему-то не хотелось, и Лавров присел на приспособленный для сидения, протянувшийся вдоль всего поста погружения-всплытия сейф команды трюмных.

«Как странно, – подумал он, – произошло самое настоящее кораблекрушение, а у него и окружающих никаких переживаний. Хоть кто-то поинтересовался, что случилось с другим кораблем или подумал, что могло стать с ними? Как будто все, так и должно быть».