Любимая для бессмертного - [82]

Селена так и не ответила мне ничего, оставила свой яд при себе. Я же спустилась вниз, на первый этаж, и, увидев там Ивара, жестом велела ему следовать за мной. Мужчина прихватил бумаги, на которых всю ночь упорно рисовал нужные ему инструменты с сохранением пропорций и поплелся за мной. Выглядел он всё также безжизненно, как и вчера, но, когда заметил мою уверенность, заметно приободрился.

Следовал шаг в шаг, неотрывно. Я вздохнула, заметив какие-то почти маниакальные огоньки у него во взгляде, но ничего говорить не стала.

Швейный цех не вызывал у Ивара ни малейшего интереса. Он практически сразу направился в выделенное ему помещение и принялся раскладывать по углам листки бумаги. Потом сел на оставленный в углу стул и воззрился на меня с надеждой.

— Я не уверена, что получится, — напомнила я, хотя на самом деле понимала, что слова не достигнут цели. Ивар всё равно будет надеяться до последнего, что б я ни сделала. Для него это очень важно.

Слишком важно.

Я подошла к углу, в котором лежал рисунок какого-то странного чана. Спрашивать, зачем Ивару понадобился именно такой, не стала, но, подумав, что он достаточно простой по форме, решила начать именно с него.

В прошлый раз по объёмной модели мне удалось исправить повреждения в здании настоящего швейного цеха, хотя это стоило мне огромного количества сил. Сейчас я попыталась выполнить все этапы самостоятельно. Был бы здесь Рене, конечно, было бы намного легче, но он так и не вернулся, а значит, мне следовало самостоятельно решать свою проблему. И чем скорее я это сделаю, тем лучше.

Магия заискрилась под пальцами, и я широким жестом обрисовала примерные очертания чана. Воздух уплотнился, и я, вспомнив, как воздействовала на швейный цех, попыталась вытолкнуть из себя магию и одновременно притянуть то, что реально сошло бы за чан.

На мгновение перед глазами всё поплыло, а потом буквально из пустоты начали вырисовываться реальные стенки огромного чана. Пальцы обожгло внезапным холодом металла. Я через рисунок скорее перетягивала в швейный цех реальный прототип чана, чем создавала новый. Однако, откуда я его вытягивала, не понимала даже сама.

Наконец-то, попытавшись ещё что-то изменить, я ощутила сопротивление. Вытащенный из чужой головы мыслеобраз превратился в бытность, а вот продолжить творить, воссоздавая что-то своё, я уже не могла. То ли сила не позволяла, то ли мне действительно не хватало знаний.

— Это чудо, — прошептал Ивар из своего угла.

— А то, — улыбнулась я.

На самом деле, мне было не слишком хорошо, но сознаваться в этом я не собиралась. Вместо этого перешла к следующему рисунку.

Это отбирало немало сил, но я, поняв, как именно надо работать, ощутила какое-то странное вдохновение и уверенность в том, что действительно смогу достичь хоть какого-нибудь успеха. Конечно, был шанс, что на середине пути упаду без сознания, но радость, сверкавшая в глазах Ивара, меня вдохновляла и подталкивала, так сказать, к дальнейшим свершениям.

Один за другим, появлялись необходимые кукольнику инструменты. Я подозревала, что сделать то же самое с материалами не сумею, но велела себе об этом не думать. Ивар сказал, что его инструменты остались непонятно где у Матильды, и она, может, уничтожила их и вовсе, растоптав так, как растоптала его сердце…

А вторых таких нигде нет. Впрочем, есть, конечно же, только стоят они…

Я пошатнулась и поняла, что мне придётся остановиться.

— Сделаем паузу, — обратилась я к Ивару.

— Уже с этим можно начинать работать, — твердо промолвил он. — Это… Потрясающе. Я и не думал, что такое возможно.

Вместо ответа я опустилась на стул и закрыла глаза. Наслаждалась тишиной и временной передышкой, понимая, что не факт, что мне будет легко встать на ноги.

— Так-так-так, — услышала я мерзкий знакомый голос. — И что это тут вы делаете? Кажется, занимаетесь нелицензионной деятельностью, госпожа Анна? Ничего не хотите объяснить?

Объяснять я ничего не хотела, однако, обернуться всё-таки была вынуждена.

Господин Войчик, как всегда, вооруженный какой-то папочкой, ручкой и цепким взглядом, приученным выхватывать из окружения мельчайшие ошибки, внимательно смотрел на меня и явно чего-то ждал. Я подозревала, что он рассчитывал на мой страх, потому улыбнулась максимально спокойно.

— Добрый день, во-первых, — промолвила я максимально холодно. — А во-вторых, уважаемый, не желаете для начала продемонстрировать мне какой-нибудь документ, позволяющий вам проводить здесь проверку?

— Может быть, я так, по-дружески.

Войчик, игнорируя мой тяжелый взгляд, всё-таки позволил себе зайти внутрь. Я смерила его раздраженным взглядом и с трудом подавила желание подойти к мужчине и врезать ему посильнее, чтобы не повадно было и больше сюда он не потыкался. Увы, но подобное самоуправство вряд ли приведёт к чему-то хорошему, и я призвала себя к максимальному спокойствию.

Нельзя позволить ему одержать надо мной верх только на основании внезапности.

— Мы с вами очень далеки от понятия друзей, господин Войчик, — мой голос нынче был абсолютно ледяным. — Потому ни малейшего повода для дружеских визитов я не вижу.

— Вы очень негативно настроены, госпожа Анна.