Люби меня всего - [20]

— Это насчёт п-пятницы?

— Вроде того.

Он облизнул губы и опустил взгляд на свои колени.

— Конечно. Т-ты хочешь зайти?

— Или мы можем посидеть на улице. Вечер хороший, — я думал, что так может быть лучше, если он не будет чувствовать, будто я вторгаюсь.

Он кивнул, и мы оба вышли. Перед его входной дверью было крыльцо, и я сел на него и поднял взгляд на небо. Медленно появлялись звёзды. Вечер был приятный. Воздух всё ещё был тёплым для сентября, и я вдохнул целые лёгкие, медленно выдыхая, пока Орин садился рядом со мной. Он молчал, так что я подумал, что если не начну говорить, мы проведём в тишине всю ночь. У меня было много дней, чтобы подумать, о чём я хочу поговорить, но я всё равно не был уверен, с чего начать.

— Я познакомился с Коэном.

Уголок его губ приподнялся в робкой улыбке.

— Правда?

— Он очень весёлый. Его не интересовал вечер кино, но мы сходили в бар и хорошо провели вечер.

Орин вздрогнул и посмотрел прямо на меня, недоверчиво раскрыв рот.

— Вы… вы ходили в бар? Ты о-остался?

— Ты не знал?

Он покачал головой.

— У меня н-не остаётся воспоминаний, когда выходят альтеры. Это время просто теряется. Это р-раздражает, потому что я не ощущаю, где я, сколько времени, или что я делал. Вы с Коэном ходили в бар?

Я улыбнулся от его шока.

— Ага. Он потащил мою старую задницу в «Маджестикс». Вот тебе и «не в своей тарелке».

Орин хохотнул и почесал загривок.

— Э-это отчасти забавно.

— О да, чертовски забавно. В той толпе ты почувствовал бы себя старым, а я старше тебя больше чем на полдюжины лет.

Радость в глазах Орина было приятно видеть.

— Да, но Коэну…

— Девятнадцать.

— И он любит людей.

Орин бросил взгляд на дорогу, а затем поднял на потемневшее небо.

— Ты не говорил мне, что Коэн гей.

Орин зажал губу между зубами, и последовала значительная пауза, прежде чем он ответил.

— Мы оба.

«Оба?»

От его заявления моё сердце невольно подскочило, и я потерял весь интерес к окружающему и наблюдал за лицом Орина. Он отказывался смотреть на меня, но даже в темноте, кажется, я увидел намёк на румянец на его щеках.

— Он… он б-был… он г-говорил…

— Он был довольно кокетливым.

Орин кивнул, не удивившись.

— Он такой.

Чувствуя его нарастающий дискомфорт, я перешёл к другим вопросам. Которые хотел задать, особенно после пятницы.

— Ты мог бы рассказать мне немного больше о своих альтерах? Знаешь, на всякий случай, если я случайно столкнусь с ними, как в пятницу. Чтобы я знал, чего ожидать.

Он медленно повернул голову, чтобы посмотреть на меня, будто не совсем понял вопрос.

— Почему ты просто н-не уехал домой в пятницу? Почему ты пошёл в бар, хотя от этого тебе б-было неуютно?

— Эм… — я думал минуту, раздумывая, сказать ли ему правду о том, что чуть не вылетел за дверь. Когда Орин куда-то исчез, и появился Коэн, мне понадобилось время, чтобы привыкнуть, но я был рад, что остался. — Потому что мы планировали провести вечер вместе, и я знаю о твоём расстройстве и принимаю это как часть тебя. Так что когда появился Коэн, я просто смирился с этим.

— Б-большинство людей не делали бы этого.

— Я не большинство людей.

Нежные черты лица Орина освещали только уличные фонари и лунный свет, и я не мог отвести глаз. Это был редкий момент, когда он удержал мой взгляд, и меня захватила уязвимость в его взгляде. В его взглядах было что-то, мягкость или нежность, что согревало меня изнутри. Мысль о том, что кто-то относится к нему несправедливо, тревожила и злила меня. Он не просил такой сложной жизни. Судя по всему, что я узнал, он был жертвой, и каких-то немыслимых преступлений, о которых я даже не мог подумать.

Нарушив момент, Орин посмотрел обратно на звёздное небо. Пока он говорил, я заметил, что его заикание исчезло, и воспринял это как признак его комфорта.

— Раз ты познакомился с Коэном лично, полагаю, его не нужно особо объяснять.

Я хохотнул, вспоминая энергичного парня, с которым общался в пятницу.

— Не нужно.

— Рид может быть сложным. Он упрямый и устрашающий. М-мой терапевт описывает его как моего защитника, чего я мог никогда раньше не понимать. Он натурал. Никому не доверяет.

— Думаю, я немного распробовал Рида. До того, как ты вообще рассказал мне обо всём этом.

Орин повернул голову.

— Правда?

— Первый раз, когда мы должны были пойти выпить кофе после первого занятия.

— Ох, верно. Я забыл об этом, — он сделал паузу и потёр лоб. — Эмм… Рейн… — он задумался.

— Ему пять, да? — этот альтер застрял в моей памяти, потому что его возраст меня шокировал.

Орин кивнул.

— Да. Доктор Дельмар объяснял, что у большинства людей с ДРЛ есть много детских личностей, и это зачастую из-за украденного детства, которого у нас никогда толком не было.

— Я читал об этом.

Глаза Орина расширились.

— Ты читал о нас?

— Немного. Я надеялся лучше понять. Это ничего?

Он качнул головой, удивление с его лица не исчезало.

— Эмм… Во всяком случае, у меня есть только Рейн. Он любит животных, рисование, лего, играть на улице, в основном как и любой нормальный пятилетка. Он шумный и болтливый. Одержим Бэтменом, — Орин улыбнулся и поднял пальцы к виску. — Иногда я слышу, как он говорит почти без остановки.

Он упоминал раньше, что слышит Рейна в голове, и я задумался, слышит ли он так всех своих альтеров или только его.