Любая мечта сбывается - [3]

– Ты сказал, что вернешь деньги в течение нескольких дней?

Он поднял голову с моего колена, глядя на меня широко раскрытыми и полными надежды глазами.

– Клянусь тебе,  – сказал он, хватая меня за руку и прижимаясь к ней губами.

– Надеюсь, ты понимаешь, что случится со мной, если я это сделаю.

Он должен был осознать все последствия. В лучшем случае меня уволят с работы, которую я считала своим единственным шансом на достойную жизнь. В худшем меня посадят в тюрьму, даже если я верну деньги. Пропажа такой большой суммы не останется незамеченной.

– Шей, я обещаю тебе, ты не попадешь в тюрьму,  – сказал он.  – Я ни за что не позволю своей сестричке оказаться за решеткой.

Два месяца спустя я подписала чистосердечное признание в растрате, как посоветовал назначенный судом адвокат. Из камеры в Сиэтле меня препроводили в тюремный автобус округа Кинг и отвезли на нем через Такомский мост в Исправительный центр для женщин в Парди, штат Вашингтон.

Когда за мной закрылась тюремная дверь, этот звук громовым раскатом отдался у меня в голове, сотрясая все внутри. Дверь отрезала меня от любой надежды на достойное будущее, любой надежды исправить свою никчемную жизнь.

От какой бы то ни было надежды.

Меня приговорили к трем годам заключения. Я рискнула всем ради брата, и винить кроме себя мне было некого. После того как я отдала деньги Кейдену, я больше не видела его и ничего не слышала о нем. Его клятва оказалась пустышкой. Я знала об этом с самого начала и все равно ему поддалась. В глубине души я признавала, что ему нельзя доверять. Он даже не собирался выполнять обещанное, и за это приходилось расплачиваться мне.

Я помогла Кейдену, но разрушила свое будущее и приговорила себя к жизни, которой ранее всячески пыталась избежать.

Все было потеряно.

Все шансы на достойное существование.

Вся надежда.

Не знаю, почему я вдруг решила, что могу претендовать на нечто большее чем постоянные лишения и боль. Ведь даже когда я пыталась поступать правильно, судьба все равно наказывала меня.

Глава 1 Шей

Три года спустя

Из Вашингтонского исправительного центра для женщин в Парди меня выпустили в полночь первой недели декабря. Как выяснилось, штат Вашингтон не собирался оплачивать мое содержание ни минуты дольше необходимого. Никто не встречал меня у ворот тюрьмы. Все друзья, которыми я обзавелась за время работы в банке «Пасифик», сразу от меня отстранились, и я их за это не винила. Моим единственным родственником был брат, из-за которого я и оказалась в тюрьме.

За все три года заключения я не получила от Кейдена ни одного письма. А первое же письмо, которое я ему отправила, вернулось с пометкой, что он переехал и не сообщил нового адреса для пересылки почты. Мне не следовало удивляться. Насколько я поняла, он взял те пять тысяч долларов и сбежал в Мексику. Уверена я была только в одном: он не испытывал ни тени вины за то, что со мной сделал.

Меня поглощала, съедала заживо горечь. Странно, что я не нажила себе язву за все те ночи, когда лежала без сна и прокручивала в голове последнюю сцену с Кейденом. Какой же идиоткой я была, когда позволила уговорить себя на преступление ради него! Ради спасения его жизни. Ага, как же. Кейден упустил свое призвание. Ему стоило стать актером, потому что его талант был вполне достоин премии «Тони».

В тюрьме я, насколько это было возможно, держалась сама по себе; посещала бухгалтерские курсы, хотя с моей статьей это, наверное, была пустая трата времени. Я искренне сомневалась в том, что какая-нибудь компания рискнет меня нанять. Что касается планов получить диплом бухгалтера-ревизора, то этот поезд уже ушел. Я могла надеяться разве что на место горничной в отеле или посудомойки в ресторане. Как бы то ни было, а мне понадобятся жилье и работа, причем срочно.

Ну да. Как будто я могла об этом мечтать.

Я знала, где находится ближайшая автобусная остановка, отправилась туда и прождала до рассвета в холоде и темноте. Я сидела там, промерзшая до костей, и ветер хлестал меня до тех пор, пока я не забралась в первый же автобус, готовый довезти меня до Сиэтла, расположенного за пятьдесят миль отсюда. Все, что принадлежало мне в этом мире, уместилось в одном маленьком чемодане. Весь мой капитал составлял несколько сотен долларов наличными. Я боялась тратить их на что-то, кроме самого необходимого, не зная, на какой срок мне придется их растянуть.

В течение почти всего срока заключения я получала письма от престарелой женщины по имени Элизабет. Она была учительницей на пенсии и работала волонтером «Тюремного братства», христианской организации, основанной Чаком Колсоном, тоже осужденным. В своих письмах Элизабет много рассказывала о Боге и своей жизни.

Меня не особенно интересовало и то и другое, но это была хоть какая-то почта. А я отчаянно цеплялась за любую связь со внешним миром. Так что я была ей благодарна, пусть эта старая леди и не имела ни малейшего понятия о моем существовании. Она обитала в лилейно-белом мирке, так не похожем на мой. Я читала ее письма, но пропускала мимо ушей все, что она пыталась мне сказать. Элизабет же, похоже, считала своим долгом надеяться на меня, поощрять и вдохновлять. Отвечая, я притворялась, будто верю ей, но я знала правду: слишком поздно. У меня не было будущего. Бедная старушка фактически просто бредила, не представляя себе, какова моя жизнь.