Лыткаринский маньяк - [16]
Он не любил их нелюбовью состарившегося революционера, просидевшего молодость на конспиративной квартире, так и не дождавшись призыва: «На баррикады!». Как старый мавр, ревновал к ним правду, готовый, скорее, ее придушить, чем отдать другим, недостойным.
Но хуже всего, тем временем недостойные и отстроили баррикады. Забрались на них и заголосили неокрепшими связками то, о чем самому давно хотелось орать.
Великие истины и смыслы, обмусоленные поколениями гениев, они присвоили без ссылки на источник. Облекли в форму слоганов, мемов, хэштегов и заявили, как свои собственные. Перехватили повестку, предлагая на выходе всю ту же демократию, от которой выгоду получают одни жулики и инородцы.
Подразделение Андрея Степановича входило в непосредственный контакт с недовольными гражданами и выслушивало от них за все беды. Будто они виноваты во всем, от второго слоя тротуарной плитки до войны на Ближнем востоке.
Ребята не железные, поэтому теряли терпение и били кого-нибудь по голове резиновой дубинкой.
И ведь как на зло: те, что более всех напрашивались, успевали улизнуть, а доставалось нерасторопным и молчаливым. Медлительным пенсионерам или студентам, которых эффектное селфи интересовало больше политики. А потом – жалобы, кляузы, справки о телесных повреждениях. Только отписываться успевай!
Своих, с красными флагами, он бы в жизни не тронул. Но, надо сказать, и распоряжений их трогать не было с конца нулевых, а сами красные флаги появлялись все реже, с лозунгами, все более абстрактными и беззубыми.
Кроме его бойцов задействовались сотрудники Росгвардии и ОМОНа. Но, им было несравненно легче. Обезличенная армия Дарта Вейдера анонимно дубасила граждан, а его подчиненные шли с открытым забралом и жетонами на видном месте. Но, самое удивительное и психотравмирующее, это их отношение к происходящему.
Рядовой состав душу ему не изливал, но из обрывков фраз и кусков разговоров Андрей Степанович понял: почти все они на стороне Валежникова! Как так?! Дубинками бьют, а в душе поддерживают. Диалектика!
В общем, досталось мужчине. Командовать бойцами, мечтающими оказаться по другую сторону, то еще удовольствие.
Следующая парочка встречающих: Николай Павлович, майор. Раньше его должность называлась начальник криминальной милиции. Немного мудрено, но, в общем, понятно. С некоторых пор он первый замначальника отдела – начальник полиции. Как был, при царе, сокольничий, так он был полковничьим при Сергее Николаевиче.
Второй – Анатолий Ильич, тоже майор, начальник уголовного розыска.
Почему Толя – Анатолий, а Коля не Анаколий? – пошутили однажды в отделе. С тех пор прозвище Анаколий стало общим для них обоих. А что б их различать, один стал Анаколием Старшим, другой – Младшим.
Впрочем, часто уточнение и не требовалось. По сути, они делали одну и ту же работу, подходя к ней с разных концов. Так что сторонний наблюдатель с трудом понимал их различия.
Служили два майора, страдали три отдела. В плане субординации между ними было все просто. Николай Павлович имел в подчинении розыск и еще несколько отделов. То есть, он начальник, а Анатолий Ильич – непосредственный руководитель уголовного розыска, подчиненный. Но, отношения их были тоньше и сложнее, чем обычное состояние подчиненности.
Один делал, другой рапортовал. Один поднаторел в погонях и выбивании признаний, другой знал толк в статистических фокусах и редактуре учетной документации. Один мог все, другой за все отвечал. Один заискивал перед начальством, другого уважали подчиненные. Для одного была важна отчетность, для другого нечего, кроме нее, было неважно.
В общем, дули Анаколии в одну дуду: то вместе, то по очереди, а бывало и с разных концов. И не разберешь, кто из них был курицей, а кто яйцом, и кто первичнее и важней.
Из-за этой неопределенности и из желания все-таки определиться, Анаколии, то и дело, вываливали друг перед другом достоинства и выясняли, чье же все-таки длинней и толще и не отросло ли, не усохло ль у кого со времени последних измерений.
Соперничество было за симпатии начальника ОВД. Кроме традиционного лизоблюдства перед вышестоящим, их борьба имела и более дальний прицел. Никто не сомневался: полковник непременно пойдет на повышение, минимум в главк, а возможно и в министерство.
Последние события, конечно, могли этот процесс притормозить, но отменить насовсем не в силах. А иметь наверху благосклонного и благодарного покровителя, ну очень круто и перспективно!
Шло состязание тяжело. Сергей Николаевич был правильным руководителем, исповедовал истинное равноудаление подчиненных и внешне ко всем относился одинаково.
Хотя, между нами, Анатолия Ильича он любил больше. А должность Николая Павловича считал вообще лишней: он и напрямую руководил бы его подразделениями, где б майору выделил место какого-нибудь старшего оперуполномоченного. Но, знал об этом только сам Сергей Николаевич.
Проще всего их описать, как парочку недалеких солдафонов, мухлюющих с отчетностью и оборяющих преступность тапиком и противогазом с заткнутым дыхательным клапаном. Но, этим ограничиться, все-таки, несправедливо. Дураками они не были. Просто, обладали специфическим умом, не понятным гражданскому наблюдателю.
Убеждены, что дважды два четыре? О'кей! Приезжайте в город Кавки и докажите это в суде, а мы послушаем. Послушаем и запишем. В назидание остальным, убежденным.
Члены литературного детективного клуба «Ищейки» привыкли разгадывать книжные преступления. Но на этот раз им пришлось стать свидетелями настоящих преступлений! Сначала у эксцентричного пожилого Майло Моциона обнаруживается похищенная из музея бесценная старинная марка. А потом происходит загадочное убийство…Но кто и зачем избавился от самого тихого и неприметного из «литературных детективов» ночного сторожа Сида Тауэрса? Как его труп попал на яхту все того же Моциона? Почему таинственный анонимный осведомитель пытается обвинить в этом преступлении еще одного члена клуба — преуспевающую галеристку Джессику Шоу?Пока у Питера Даймонда больше вопросов, чем ответов.
Ларс Мартин Юханссон – легенда шведской полиции, детектив от Бога, три года назад ушедший на пенсию, – попал в больницу с сердечным приступом. День за днем возвращаясь к жизни, он, неожиданно для самого себя, начинает негласное расследование одного из самых гнусных преступлений – изнасилования и убийства девятилетней девочки. Юханссон узнает все подробности бездарного ведения следствия и отлично понимает, почему убийца не был найден. Бывшего шефа полиции не останавливает то, что преступление было совершено двадцать пять лет назад, он знает, что раскроет его и убийца будет наказан.
Повести, которые вошли в сборник, рассказывают о работниках милиции, их службе и личной жизни, на которую накладывает свой отпечаток работа. Издание рассчитано на читателя-подростка.
Август Вейссель — австрийский писатель и журналист; в начале XX века работал репортером уголовной хроники, где черпал сюжеты для своих произведений на криминальную тему. Российскому читателю он практически неизвестен, поскольку на русский язык была переведена всего одна его книга, да и та увидела свет почти сто лет назад — в 1913 году. Роман «Зеленый автомобиль», представленный в этом томе, начинается со странного происшествия: из письменного стола высокопоставленного и влиятельного генерала похищены секретные документы.
Сборник отличных, остросюжетных и действительно интересных рассказов, публиковавшихся в разные годы в периодической печати Израиля. Все эти произведения вышли из-под пера признанного мастера, известного в России преимущественно в жанре фантастики. Однако П.Амнуэль немало сделал и на ниве детектива.
Молодой сотрудник элитной Стенхоупской клиники Алекс Петроу покончил с собой? Такова официальная версия случившегося. По талантливый детектив Кэти Колла и ее старый друг и учитель Дэвид Брок убеждены — совершено убийство. Кому же помешал безобидный юноша, которого любили и пациенты, и врачи? В клинике у Алекса не было врагов… по крайней мере на первый взгляд. Однако Кэти и Дэвид знают, что первое впечатление — не всегда верное. Они решают копнуть глубже и обнаруживают, что прошлое «всеобщего любимца» — запутанный лабиринт лжи, шантажа и насилия.