Лыткаринский маньяк - [11]

Так что, отмораживаться не вариант. За ходом пьесы приходилось следить, морально в ней участвовать и даже, изредка, вставлять слово.

Некоторые надеялись добиться смягчения признанием вины и пытались упредить претензии, заранее во всем сознавшись и раскаявшись. Дохлый номер! Собственное признание – царица доказательств. А руководство не ставило задачей что-то доказать. Целью было проораться, поэтому явка с повинной в зачет не шла и к смягчению не приводила.

А один умник, на требование уволиться, схватил пишущие принадлежности и попытался сбежать. Типа, пошел рапорт писать. Не на тех напал, дурашка! Поймали за шиворот, бумагу с ручкой отобрали, и все продолжилось.

В общем, коллегию надо пережить.

Сергей Николаевич сидел и переживал. В очереди на разнос он был одним из «счастливчиков»: предпоследним, согласно номеру отдела.

Он чувствовал, что, по продолжительности взбучки, поставит сегодня рекорд. После общих нападок, непременно последует тема покойника. Злосчастного, расколотого черепа! И тогда фантазии просто не будет предела.

Около пяти настала его пора, и полковник взошел на трибуну, как на Голгофу. Презентация: «А теперь заслушаем начальника Лыткаринского ОВД!» прозвучала открытой угрозой и подтвердила его опасения. Хищные замы устремили на него кровожадные взоры, а генерал смотрел с каким-то оскорбительным снисхождением, мол, давай-давай, залетчик, бомби!

Глухим голосом, Сергей Николаевич доложил об основных показателях своего отдела. Даже те, что были неплохими, он зачитал виновато, с низко опущенной головой и пылающими краской щеками. И вот, короткий доклад закончился, настало время обсуждения. Казалось, он слышал, как все они набрали воздух в легкие. Но, слово молвил сам генерал:

– Ты, вот что, Зотов. Начинай подбивать дела, будешь скоро их сдавать. На прошлой неделе у меня на приеме был Валежников. Депутат районной думы. В общем, на базе твоего отдела, запускается пилотный проект по выборам начальника ОВД всеобщим голосованием. С министерством инициатива согласована.

Я тоже считаю, – вопрос назрел. Не умеете находить общий язык с гражданами, значит, доверим выбор им самим. Тогда и с доверием к полиции проблем не будет.

Сергей Николаевич не мог поверить своим ушам: Гром его все-таки поразил! Спокойный, повседневный тон, которым это было сказано, лишь добавил жути словам генерала. Таким же тоном зачитывают в суде приговор.

Все внутри полковника сжалось и оцепенело. Вроде, умный человек… Хотя, ему простительно. Это ведь не сорока на хвосте принесла, а руководство главка объявило. При всех! И ни один мускул не дрогнул на генеральском лице.

Несчастный посмотрел на сидящих в президиуме. Они, похоже, были шокированы не менее него. Только начальник управления кадров облизал губы, чтобы скрыть за этим движением чуть промелькнувшую ухмылку. И эта легкая ужимка возвратила полковнику здравый ум: Ба, как можно повестись на такую ахинею!

Теперь задачей Сергея Николаевича было разыграть из себя убитого горем недоумка, для которого прозвучала самая страшная новость на свете. Подавив выдох облегчения, он стоял в позе приговоренного, опасаясь не выдержать и заржать.

Молодец, товарищ полковник. Сдержался!

Экзекуторы тоже молчали. Своим заявлением начальник главка ударил их по губам. Неудивительно: приговор прозвучал, по сути, смертный. А о чем выговаривать без пяти минут мертвецу? Не о чем.

– Присаживайся, Зотов, присаживайся. – подтвердил общее настроение генерал.

Сергей Николаевич сошел с креста без распятия, сел на место и от радости аж не знал, куда себя деть. Такой халявы ему во сне бы не приснилось!

Что это было? – думал он. Собственно, варианта здесь два: либо это искрометный генеральский юмор, от которого у подчиненных трещат чубы, либо старик просто пожалел начальника ОВД, на которого, в последнее время, и так сыпались шишки со всех сторон.

Но, чем бы это ни было… Это гениально! И достойно места в собственном цитатнике.

Досиживал Сергей Николаевич коллегию в расслабленных чувствах. Уже и самому хотелось вставить слово. За ним, по полной программе, отчитывали руководителя соседнего райотдела, который от волнения начал заикаться.

Что ты блеешь, зараза! Где профилактика рецидивных преступлений и семейного насилия?! – так и просилось слететь с полковничьих губ.

Наконец, замучены были все. Совещание закончилось, и Сергей Николаевич поехал к себе в отдел. Настроение у него было отличным. Он успевал на корпоратив, и шутка у него теперь заготовлена просто сногсшибательная!

К приезду начальника, праздник уже начался, поскольку никто не знал, когда закончится коллегия и будет ли полковник в состоянии веселиться после нее.

Подчиненных он застал на третьем или четвертом тосте. То есть, они уже отъехали, но еще недалеко.

Торжество проходило на первом этаже, в просторном зале неустановленного назначения. В другое время, здесь складировали хлам, в основном, старую мебель. Но, один раз в год, помещение расчищалось, прибиралось и принимало в себе редкий, но колоритный сабантуй.

Сравнивая полицейский корпоратив с гражданским, надо отметить, что во многом они схожи, кроме некоторых деталей. Полицейский более зажат вначале и значительно развязнее в конце. Чёс и закуска у них брутальней, развлечения – примитивнее и жестче.