Лытдыбр - [76]

Когда телевидение Испании показывает какие-то кадры, ты не можешь знать, показывает оно их из Ливии, или из Туниса, или из Египта, и сегодняшние это кадры – или вчерашние или годичной давности. То есть существуют простые механизмы доверия: ты доверяешь тем источникам, которым доверяешь, совершенно независимо от того, по какому каналу эти источники донесли до тебя свою информацию. Человеку, которому ты доверяешь, ты будешь доверять независимо от того, услышал ли ты его голос в эфире “Эха Москвы”, прочитал ли ты его твиттер, ЖЖ или ты разговариваешь с ним лично.

Сходит с парома из Ливии человек, к нему подходит корреспондент, сует ему микрофон, говорит: “Что вы видели?” И этот человек, которого мы видим первый раз в жизни, открывает рот и рассказывает: “Ой, я видел десять человек с отрезанными головами”, или: “Ой, я видел, что там всё было совершенно спокойно, а приехал я сюда, потому что у меня здесь девушка живёт”. Говорит он правду или неправду, мы не можем понять даже с детектором лжи. И канал доставки неважен – мы могли бы читать его твиттер, где он написал бы то же самое: “Плыву в Италию, потому что закончился мой прекрасный медовый месяц, пора мне приступать к труду. Ещё бы с удовольствием провёл в Ливии две недели”. Или: “Ой, собрал последнее, бросил семью, улепётываю из Ливии! Там такой кошмар, пипец, творится”. Верим мы ему или не верим – не функция канала доставки, а функция нашего впечатления от него. Что-то мы о нём слышали, кто-то нам его рекомендовал как честного человека, лично мы его знаем, давно за ним следим. Механизмы доверия – не функция технологии, это функция нашей собственной оценки.

Эта история такая же старая, как интернет. Мы же много лет назад уже слышали: “В интернете всё врут”. Да, а в газетах вся правда написана. Вечный перенос оценки правдивости и достоверности суждения на канал, через который это суждение пришло. Это, как пел Гребенщиков тридцать лет назад, “сложить свою голову в телеэкран и думать, что будешь умней”. Если ты не складываешь свою голову в телеэкран, голова твоя у тебя на плечах, то любое суждение, которое к тебе приходит, ты оцениваешь не по тому, как оно к тебе пришло, а по тому, кто это сказал и насколько то, что он сказал, соответствует действительности. Ведь есть люди, которым мы безусловно доверяем: наши близкие друзья, старые собеседники… Но тем не менее, когда они начинают нам говорить, что белое – это чёрное, или что пальмы приятно шумят по всему Новому Арбату, всё-таки невольно задумаешься…

Удобнее, конечно, договориться по телефону, чем перекрикиваться голосом, но это не значит, что люди, у которых нет телефонов, никогда не договорятся. То есть не надо рисовать пользователя интернета неким овощем, который замотивирован и зазобмирован своим аккаунтом, который без аккаунта не разберётся, где у него день, а где ночь, когда ему идти свергать режим, а когда ему идти этот режим поддерживать. У нас есть чины в ФСБ, в МВД, в прокуратуре, которые всё время выступают с заявлениями, что интернет манипулирует сознанием масс, что в интернете палец показывают – и миллионы российских пользователей следом за этим пальцем бегут. Но сами-то мы – не зомби, мы поступаем в соответствии со своим здравым смыслом, мы же можем пойти и на фильм, и на концерт, и на митинг, о котором ничего не написано в твиттере, и даже если у нас нет аккаунта в твиттере…

Революционные ситуации на несколько тысячелетий древнее интернета. Есть уровень недовольства, при котором человек выходит на улицу. Есть уровень недовольства, при котором человек начинает рисковать своей свободой и тратить своё свободное время на то, чтобы сказать “нет” даже самому репрессивному режиму.

Нынешняя поляна социальных сетей и куда мы идём

[04.02.2017. “Диалог о соцсетях” с Александром Цыпкиным]

У человечества есть потребности. Значительная часть человечества осознаёт свои потребности уже после того, как кто-то первым их осознал и удовлетворил. Например, у людей была потребность не тратить время на попадание из точки А в точку Б. У любого человека есть потребность сообщить информацию о себе, получить информацию о других. Есть потребность в человеческом общении, транслирующем эмоции, общении профессиональном, учебном. В 2004 году мы не знали, как технически интернет будет решать вопросы социализации людей. До 2004 года преобладала точка зрения, и носителем этой точки зрения был Цукерберг, что социальные сети – это специализированные кружки по интересам. Фейсбук должен был быть точкой общения школоты на кампусе – это последние классы средней школы и начальные курсы высшего учебного заведения. Это делалось как среда общения людей молодых, гормональных, живущих в близкой доступности для возможного секса. И это виделось как очень нишевая вещь. Рядом была масса других нишевых вещей – например, Classmates.com, которая была предназначена для того, для чего у нас успешно заточились “Одноклассники”: для людей, которые прожили свою жизнь неудачно и зря, а в зрелом возрасте видят, что окружили себя не теми людьми. Classmates.com позволяет стереть, как ластиком, всю эту случайную пену, которая называется “твой текущий круг общения”, и вернуться к истокам. Посмотреть, кого ты пропустил в школе и в институте 30 лет назад.