Лысый робот - [6]

— Наконец-то ты врубился, приятель! Роботесса-медиум! Впервые на Арене! Новый аттракцион под названием «Спроси человека», или нет, лучше «Интерфейс с человеческим лицом», или нет, это уже тавтология… Ладно, потом придумаю. Нам же эрги девать некуда будет! В общем, только у нас, единственная гастроль, «Контакт с Человеком!», — профессиональным голосом провозгласил Айзенкопф и пнул рубильник под стойкой. Эх, гори моя обмотка, а ну, за счет заведения! Угощаю!

— «Поискри с Человеком!» — пошутил Ик.

— Это уж слишком, — ревниво заметила Ламповая Роза. — Как вам не стыдно!

— Зато прикольно, — парировал Айзенкопф. — Публике понравится.

Внизу радостно загудел древний преобразователь, вырабатывая сакральное трехфазное напряжение.

4.

А вот здесь автор делает небольшое лирическое отступление. И не хотел ведь, писал себе типично роботехнический рассказ, ан нет — и здесь человек! Никуда от них не денешься, от этих людей, даже если их не замечать — все равно найдется какая-нибудь Ламповая Роза, которая втащит в историю представителя этого несуразного племени. Да еще и не самого законопослушного. Но что делать, с роботами весело, однако перейдем к людям, а там посмотрим.

Считая себя человеком в высшей степени справедливым, Тупи звучал гордо, а стучал тихо. Он звучал и стучал и в этом видел свое предназначение. Несколько веков тому назад его профессия была весьма популярна и даже имела благородный мученический окрас. Таких, какой, называли правозащитниками и диссидентами, иногда побивали морально и физически, после чего непременно ставили памятники, тщательно мыли руки и облегченно вздыхали. И хотя ныне профессия диссидента слегка утратила свое общественное значение, деятельность Тупи, как в древние времена, раздражала и пугала неблагодарных собратьев по разумному виду. Короче говоря, Тупи работал в Комитете по защите прав разумных и потенциально разумных механизмов и занимал там должность диссидента-инквизитора. Вот так!

После того как роботы были уравнены в правах с людьми и одновременно отделены от последних, дабы интересы ни одной из разумных рас никоим образом не ущемлялись, человечество попало в сложное положение.

В эпоху разделенного равноправия человеку дозволялось строить и эксплуатировать только простейшие, так называемые «конечные» автоматы. Любой нечеловеческий агрегат, содержащий больше двух десятков вентилей, неважно какой природы, мог быть признан потенциально разумным и, как следствие, эксплуатации не подлежал. Естественно, среди человеческих индивидуумов то и дело появлялись несознательные особи, норовящие нарушить это святое правило. В своих гаражах, сараях, на кухнях и даже в спальнях они мастерили разнообразные механизмы, которые, по мнению Тупи, с полным правом могли претендовать на звание разумных. Таких типов Тупи чуял за версту, выявлял и предавал общественному поруганию, после чего нарушители цивилизационного равновесия отправлялись на исправительные работы, то есть принудительно занимались той самой деятельностью, которую так стремились переложить на хрупкие механические конструктивы.

Благодаря бдительности Тупи и ему подобных все используемые человеком машины и механизмы имели ручное управление, автоматических систем сложнее сливного бачка в туалете не было и в помине, а расчеты производились при помощи абака, узелковых устройств, на счетах или просто «в столбик». В исключительных случаях дозволялось использование логарифмических линеек и древних арифмометров типа «Феликс», да и то потому лишь, что рьяным правозащитниками пока не удалось доказать тезис о способности шестеренок мыслить. Впрочем, и опровергнуть таковой тоже никто не сумел, так что в перспективе…

Давным-давно совместными усилиями правозащитников из числа роботов и людей был внедрен социофизический механизм, позволяющий двум цивилизациям различного типа существовать совершенно независимо друг от друга. Специальная программа, загружаемая и регулярно обновляемая из глобальной сети энергопитания роботов, делала мир людей невидимым и неощутимым для разумных механизмов. Цивилизация людей достигала того же эффекта путем внедрения так называемого «мерцающего неба». Эффект был глобален и действовал в планетарном масштабе. Для создания «мерцающего неба» группа энтузиастов-правозащитников в древние времена пожертвовала собой, долетев на начиненном активным веществом космическом корабле до самого Солнца и врезавшись в него в нужном месте и в нужное время, отчего солнечные вспышки приобрели модулированный квазипериодический характер. Что и создало ожидаемый эффект[7]. Отважные правозащитники, естественно, распались на фотоны, но эффект остался. Вот так и произошло разделение двух цивилизаций. Конечно, суммарная интеллектуальная мощность получившихся в результате деления разумных систем существенно уступала мощности изначальной цивилизации, зато суверенные права как роботов, так и человеков были соблюдены в полной мере. Информация о подвиге первоправозащитников считалась, разумеется, секретной, но некоторым диссидентам-инквизиторам она была доступна. Надо сказать, им много чего было доступно в отличие от обычных людей. Например, высшим иерархам правозащитной системы дозволялось использовать мыслящие механизмы для собственных нужд, которые, разумеется, одновременно объявлялись нуждами всей человеческой цивилизации. И пусть кто-нибудь скажет, что это не так!