Лысая гора, или Я буду любить тебя вечно - [43]

Глеб вышел из дома и пешком отправился к месту работы жены. Он любил центральный район, в котором вырос, здесь ощущался ритм большого города, его пульсация, словно именно тут пересекались тысячелетняя история и новое время, образуя невероятную ауру. Перемены, происходящие в жизни целой нации, динамичнее и нагляднее происходили именно здесь.

«Куда мы на самом деле идем после „победного“ шествия через социализм к коммунизму, а затем – к капитализму? Политологи всех мастей твердят, что надо сделать ВОТ ЭТО, тогда мы, может, получим ЭТО или ТО, а скорее всего, неизвестно что. Занятые челночным бизнесом в 90-е годы, мы не заметили, как перешагнули через период стихийного капитализма и первоначального накопления капитала. Новое тысячелетие охарактеризовалось созданием монополий и финансовых кланов, другими словами, монополистическим капитализмом. Совсем как по учебнику политэкономии».

Раздумывая над судьбами нации, по улице Владимирской шел человек, который не мог определиться со своим жизненным путем.

– Заключенный номер 2043 на прогулке и без конвоя?! – гаркнул над ухом чей-то бас.

Опешив, Глеб обернулся. Перед ним стоял худощавый мужчина, хорошо одетый, с ежиком коротко остриженных волос. Глебу вспомнились нары, барак, промышленная зона, огороженная колючей проволокой. На зоне с ним мало кто общался, тем более дружил, поэтому имя мужчины он не мог вспомнить. Понятие дружбы на зоне чисто условное и означает принадлежность к тому или иному тюремному сословию. Первый год – «малолетка», потом «ситцевый», определяющий, к кому потом примкнешь, – к «мужикам», «приблатненным», «шнырям» или к нечисти – «чертям».

– Что, братан, не признал? Вишь, загордился, небось думаешь: баланда, вертухаи, хозяин, мужики, суки, черти – все в прошлом? Нет, это как печать в паспорт – на всю жизнь. Я вот три дня как откинулся, оттрубил на зоне два года, семь месяцев и одиннадцать дней. Ладно, – он хлопнул Глеба по плечу, – пошли, братан, накатим по маленькой. А там видно будет.

Первым желанием Глеба было вежливо отказаться, но потом он решил: Галя раньше одиннадцати вечера не освободится, так что в запасе есть целых пять часов. «Может, водка, мужская беседа – это та психотерапия, которая мне нужна? Он чужой для меня человек, вряд ли его еще раз встречу на своем жизненном пути, так что можно излить душу. Давно не было с кем поговорить по-простецки, без оглядки», – подумал Глеб. И они направились в ближайшее кафе.

Домой Глеб попал в третьем часу ночи, мертвецки пьяным после череды забегаловок, кафе, ресторанов. Первую часть вечера еще кое-как помнил, но дальше – смутно. Утром проснулся разбитым, с головной болью и ощущением вины перед Галей. Ее уже не было дома. В сковородке ожидал традиционный завтрак: яичница с салом и жареная картошка. Он набрал горячей воды в ванную и залез в нее. Постепенно самочувствие нормализовалось. Припомнил детали вечера, и его обожгли слова Коли, знакомого по зоне, резко ответившего на его откровения:

– Братан, ты сидишь на шее у телки – это не по понятиям! Ты же не баба в штанах, а мужик! Не можешь заработать – укради, что-нибудь сделай, но не прячься за ее юбку!

Глеб стал рассказывать, что хочет заняться частной практикой, но требуются деньги, а их у него нет.

– Если ты будешь сиднем сидеть дома, они не появятся, – резонно заметил приятель, налив по очередной рюмке водки. – Вот тебе две сотки баксов, знаю, мало, но больше дать не могу. Пусти их в дело. Не получится у тебя – вот тебе телефон чмары, она мне передаст, что ты звонил. Пристрою тебя к делу – работа специфическая, – и Коля хитро подмигнул левым глазом. – В кодле наперсточника будешь завлекать простофиль. Работа непыльная, интеллигентная, денежная, связанная с командировками. – Он достал две сотки, на салфетке написал телефон и придвинул к Глебу. Тот был уже изрядно пьян и сразу сунул и деньги, и салфетку себе в карман, лишь проблеяв:

– С возвратом беру!

– Конечно, братан! С возвратом и с процентами в виде стопарика, – и Коля снова разлил по рюмкам водку.

Глеб, выйдя из ванной комнаты, обнаружил в кармане куртки две новенькие зеленые «сотки» и смятую салфетку, на которой было написано «Колюня Пыж» и номер телефона. «Неужели я так низко пал, что мне только и остается, что работать на наперсточника? – с отвращением подумал он, бросил салфетку в унитаз и спустил воду. – Если судьба сведет нас, верну ему долг. Нет – он не обеднеет». О происхождении этих денег Глеб не задумывался. Сел за компьютер и через десять минут подготовил объявление в газету. Еще час потратил на то, чтобы определиться, в каких газетах напечатать объявление и где находятся их редакции. Хождение по редакциям и оформление заказов заняло много времени, но домой Глеб вернулся довольный – это был его первый рабочий день! Осталось лишь ждать пятницы – дня выхода рекламы.

Он составил примерный психологический портрет своего потенциального клиента. Это будет женщина лет пятидесяти, жена бывшего чиновника средней руки, а теперь преуспевающего бизнесмена. В ней будет смешение высокомерия с хамством, а весьма ограниченный кругозор будет сочетаться с твердым убеждением, что весь мир обязан крутиться вокруг нее. И в то же время она очень ранима и ее мучат подозрения о наличии тайной соперницы, которая хочет увести ее мужа, доверчивого дуралея.