Лягушки - [9]

Время с 1953-го по 1957 год было периодом расширения государственного производства, благодатным временем расцвета экономики, в наших краях погода стояла благоприятная, и год за годом выдавался богатый урожай. Народ стал досыта есть, теплее одеваться, на душе было радостно, женщины наперегонки беременели и рожали. Тетушка в эти годы просто с ног сбилась. В восемнадцати деревнях дунбэйского Гаоми на каждой улочке, в каждом переулке остались следы шин ее велосипеда, почти во всех дворах сохранились следы ее ног.

Всего с 4 июня 1953 года по 31 декабря 1957 года тетушка приняла роды 1612 раз, помогла родиться 1645 младенцам. Мертвых было шестеро, но из этих шести пятеро – мертворожденные, а у одного было врожденное заболевание. Это был блестящий успех, близкий к идеальному.

17 февраля 1955 года тетушка вступила в Компартию Китая. В тот же день она еще и приняла своего тысячного младенца. Этим младенцем был мой одноклассник Ли Шоу.

«Ваша учительница Юй – самая незакомплексованная роженица, – рассказывала тетушка. – Я ее внизу обихаживаю, а она – поди ж ты – книжку в руках держит, к урокам готовится».

В последние годы тетушка часто вспоминала те деньки. То было золотое время для Китая, золотое время и для нее. Уж не помню, сколько раз ее глаза загорались, когда она уносилась мыслями туда: «В то время я была живым бодхисатвой, я дарила детей матерям, от меня исходил аромат сотен цветов, вокруг меня кружили рои пчел, летало множество бабочек. А теперь только мухи, ети его, жужжат…»

Мои имена тоже она предложила: школьное – Вань Цзу (Нога) и детское – Сяо Пао.

Извините, сенсей, должен объяснить, что мое настоящее имя – Вань Цзу. Кэдоу – мой псевдоним.

5

Тетушка давно уже достигла возраста, когда поговаривают о замужестве. Но она сама зарабатывала себе на жизнь, столовалась за счет государства как госслужащий, да и происходила из такой прославленной семьи, что деревенские парни даже подумать о ней не смели. Мне тогда было уже пять лет, и я нередко слышал, как прабабушка с бабушкой обсуждают тетушкино замужество. «Ну вот скажи, невестушка, – озабоченно обращалась к ней прабабушка, – Синь-то уже двадцать два, ее одногодки по двое детей нянчат, а ей даже сватов никто не засылает!» – «Чего спешить, почтенная тетушка, – отвечала бабушка. – Такие, как Синь, могут и во дворец замуж выйти, императрицей сделаться! Тогда и ты свояченицей императора станешь, и мы императорской родней окажемся, вот уж наверняка с прибылью будем!» – «Ерунда это! – возражала прабабушка. – Император давно уже низложен, нынче народная республика, председатель у власти». – «Пусть и председатель у власти, вот мы за него Синь и выдадим». – «Ну что ты за человек, – злилась прабабушка, – сама в новом времени, а головой осталась до Освобождения». – «Я не ты, – отвечала бабушка. – Я в жизни нашей тихой деревушки не покидала, а ты вон в освобожденные районы ездила, в Пинду побывала». – «Ты при мне про этот Пинду лучше не заговаривай, у меня от одного названия кожа на голове немеет! Меня туда японские дьяволы затащили, я там мучилась, а не наслаждалась!» Так у них за разговорами и до ссоры доходило. В первый день прабабушка так рассерчала, что ушла, словно никогда больше и видеть бабушку не желала, но на другой день вернулась. А матушка, глядя, как они обсуждают тетушкино замужество, всякий раз потихоньку посмеивалась.

Помню как-то ввечеру наша корова принесла теленка. Не знаю, то ли корова взяла с матушки пример, то ли теленок мне подражал, но он тоже стал выходить ногой вперед и застрял. Старая корова нетерпеливо мычала, видно было, как тяжело ей приходится. И дед, и отец места себе не находили, потирая руки и притопывая ногами, ходили кругами, не зная, что предпринять. Корова – основа жизни крестьянина, а эту тем более производственная бригада определила в нашу семью на содержание. Сдохнет, так хлопот не оберешься. Матушка шепнула моей старшей сестре: «Доченька, слышала я, твоя тетушка вернулась…» Та даже не стала ждать, что мать скажет дальше, и убежала. Отец раздраженно глянул на жену: «Ты соображаешь, что делаешь? Она же у людей роды принимает!» На что матушка бросила: «Человек, скотина – одна малина».

Тут за старшей сестрой появилась тетушка.

«Вы что, загонять меня до смерти хотите? – выпалила она сразу как вошла. – Я тут с ног сбилась у людей роды принимать, так еще у коров!»

«Кто ж виноват, что ты из нашей семьи, сестренка? – улыбнулась матушка. – К кому еще обращаться, как не к тебе? Люди тебя воплощенным бодхисатвой называют, а бодхисатва приходит ко всем, спасает всякого сущего. Корова, она хоть и скотина, тоже живая тварь, разве ты сможешь не прийти на помощь умирающему!»

«Хорошо, что ты неграмотная, сестрица, – сказала тетушка. – Имей ты на две корзины знаний, как бы ужилась в тихой деревушке!»

«Да будь у меня знаний хоть на восемь корзин, и то не сравниться с пальцем на ноге моей сестренки», – парировала матушка.

На лице тетушки хоть и оставалось сердитое выражение, но она уже явно отошла. Стемнело, матушка зажгла имевшуюся в доме лампу, поправила фитиль и принесла в сарай.