Лягушка в сметане - [8]

Варя надела черное пальто, черную шляпку и фиолетовый шарфик. Говорят, это цвет вдовы. То есть моменту соответствует.

Взглянула на себя в зеркало. Как ни странно, выглядела она превосходно. Черный цвет вообще шел к ее внешности натуральной блондинки и белой гладкой коже. Не красавица, но, как говорила Фаина Раневская, чертовски мила!

Она спустилась по лестнице со своего третьего этажа и медленно пошла по улице. Привычка быстро собираться дала ей несколько лишних минут, чтобы пройтись не спеша и подышать воздухом, в котором уже ощущался отчетливо уловимый аромат весны. Странно, вроде почки только набухают, а уже будто цветами пахнет. Правда, не летними, особо пахучими, а цветами начала весны, вроде цикламенов и подснежников.

Почему Варвара так спокойна? То есть не перед свиданием с неизвестным мужчиной, а вообще? У нее умер муж, свет должен померкнуть, а она идет себе по улице как ни в чем не бывало, бедрами слегка покачивает, и в душе у нее полный штиль. Безветрие. И запах цветов.

Оказывается, трудно не вписываться в рамки обычных представлений, стереотипов. Получается у тебя не так, как вроде бы положено, и уже комплексовать начинаешь: может, ты уродка какая?

Вот и пробуксовывает Варя на одном и том же месте, все задает себе без конца вопрос: почему ей не горюется? Наверное, потому, что она черствая и бездушная. Даже смерть близкого человека не смогла вывести ее из себя.

Когда Борис всего через месяц знакомства предложил ей выйти за него замуж, Варя подумала, что двадцать семь лет для невесты — не слишком юный возраст. Раз зовут, надо идти. Вот, в этом все дело. Она вышла замуж без любви, три года жила, всего лишь выполняя обязанности жены и хозяйки.

А Борис ее любил? По крайней мере он ни разу не говорил ей об этом. Почему это Варю не задевало?

Хотя, с другой стороны, получается, что от такого брака по расчету выгадали оба. Борис получал гораздо больше Варвары. Но и она была хозяйкой экономной, и за три года молодая семья не только купила в квартиру самое необходимое из мебели, но и приоделась…

— Оказывается, за несколько десятков рублей в загсе можно приобрести себе очень выгодную жену! — грубовато шутил Борис, но ей было приятно.

Вообще-то во вкусе Варвары были мужчины более тонкие и интеллигентные, но тут, как говорил ее собственный отец, не до жиру, быть бы живу. В том смысле, что нос воротить уже некогда — и так в девках засиделась.

Приходилось мириться и с увлечением Бориса пошлыми анекдотами, и с матерком, который в семье ее родителей никогда не был в ходу. И с мужицкими ухватками супруга по отношению к ней: стоило ей пройти мимо, он обязательно хлопал ее по заднице или щипал. И ржал как конь, когда она пыталась увернуться, но не могла.

Но терпела это все Варя ведь не для того, чтобы побыть замужней женщиной всего три года!

Терпела! Бог терпел и нам велел. Бабы каются, девки замуж собираются. Если подумать, американские феминистки, столь нелюбезные сердцу русского мужика, недаром организовали свое движение. В самом деле, постоянно держать на вторых ролях в обществе женщину, благодаря которой это самое общество и существовало!

Воспитывай ее мама не в страхе, что она останется старой девой, а в убеждении, что уж она-то найдет себе мужа по сердцу, может, Варя так не торопилась бы, не мчалась замуж, словно на пожар. И не считала, что ей повезло только потому, что муж ее не был алкоголиком и явно не кобелировал…

В кафе Варвара сразу увидела того, кто назначил ей встречу. Народу было немного — до обеденного перерыва уйма времени, а он со своим ростом и в песочном пиджаке виделся издалека. Даже без своего дурацкого шейного платка. Что он вообще из себя изображал?!

Он тоже заметил Варвару и поднялся навстречу ей из-за стола. И спросил несколько неуверенно:

— Вы — Будилина?

Она чуть заметно улыбнулась:

— А что, я не соответствую образу, который вы себе нарисовали?

— Это правда, не соответствуете. Я представлял вас старше и менее привлекательной.

— По голосу?

— Нет, по тому, какую жену мог бы иметь Борис…

— Чтобы ей изменять? — спросила напрямик Варвара.

Мужчина смутился от ее откровенности. И еще раз украдкой, даже с некоторым недоверием оглядел ее.

— Может, вам паспорт показать? — ехидно спросила она.

— Не надо, я вам верю. — Он будто с усилием отвел глаза.

— Вот спасибо! — сказала, кланяясь, Варвара.

Она пришла вовремя, а он, наверное, приготовился ждать долго.

— Я заказал себе отбивную, пообедаете со мной? Что вы хотите?

— Кофе и пирожные, — сказала Варя.

Они сели за столик.

— Я знаю, как вас звать, а меня — Вадим.

— Очень приятно.

— Не знаю, будет ли вам приятно после того, как вы узнаете о цели моего визита.

Он помахал рукой официанту и спросил ее:

— Сколько пирожных вам заказать?

— Три, — сказала она, — а кофе со сливками.

Ей показалось, официант спрятал улыбку, но внешне он остался бесстрастным, лишь согласно кивнул.

Вадим с некоторым удивлением посмотрел на нее: три пирожных! Мало кто из женщин не постеснялся бы заказать такое количество. Притом она вовсе не полная. Размер сорок шестой. Вадим умел определять это на глаз. Как-то ему пришлось три месяца проработать товароведом в отделе женского платья.