Львы Сицилии. Сага о Флорио - [131]

Было в прошлом. И в прошлом должно остаться. Он крепко сжимает веки. Честолюбивые помыслы сильнее любовных терзаний. И последнее видение угасает. Тайный поцелуй со вкусом меда и слез в саду дома под Марселем.

* * *

Вот оно как, значит. Начинаешь вдвоем и заканчиваешь вдвоем, думает Джулия.

Она ходит по дому на виа Матерассаи. Проходит через зал, поднимается по лестнице, заходит на бывшую половину свекрови, которую заново отделали для нее и Винченцо. Поднимается выше, под самую крышу, где несколько лет назад Винченцо пристроил террасу.

Перед ней раскинулся Палермо: с одной стороны горы, с другой — море.

Они живут теперь одни, она и Винченцо.

Иньяцио женился чуть больше недели назад на девушке с бархатными глазами и светлым, как миндальный орех, лицом. На баронессе Джованне д’Ондес, урожденной дворянке, пусть и не очень старинного рода, с привычным уже приданым из долгов.

Винченцо, наконец, может быть доволен: его сын получил дворянский титул, жену благородного сословия, голубую кровь — для дома Флорио. Как и мечтал.

К Джованне Джулия сразу прониклась симпатией. Все ласково называют ее Джованниной, потому что она нежная, хрупкая, изящная, но очень уж худенькая. Ей придется выпустить коготки, если она хочет завоевать уважение ее сына, как некогда сделала она в отношениях с Винченцо, и у нее получится. Под внешностью праведницы Джованнина скрывает стальной характер, Джулия в этом убеждена.

Надеюсь, она будет хорошей невесткой, думает Джулия и в душе молится за сына, надеясь, что он сделал правильный выбор. Что чувства, которые он испытывал к другой, на самом деле прошли. Джулия не вынесла бы, узнай она, что сын несчастлив.

Мыслями она переносится за море: молодожены уехали в короткое свадебное путешествие на континент. У Джованны будет возможность лучше узнать Иньяцио. Теперь они вместе начнут строить свою семью.

Она поворачивается, заслышав шаги на лестнице.

К ней поднялся муж.

— Служанка сказала мне, что ты здесь. — Он тяжело опускается на стул, и на сердце Джулии накатывает гулкая волна тревоги. Винченцо очень устал. Сил почти не осталось…

Он замечает тревожную морщинку на ее лбу и подзывает Джулию жестом.

— Я уже и не помню, как это — жить вдвоем.

Вместо смешка у Джулии вырывается горький вздох.

— А я помню. Мы с тобой вечно прятались в экипаже или еще где-нибудь, пока мой брат не застал нас.

Она вспоминает родителей, умерших несколько лет назад. Мать, Антонию, которая так никогда и не сбросила маску упрека и разочарования, и отца, Томмазо Порталупи, простившего ее, в отличие от матери.

— Не легко было с тобой жить, знаешь?

Она поняла, что произнесла это вслух, только когда услышала ответ мужа. Несколько смиренных слов, почти как на исповеди:

— Но ты жила.

Джулия смотрит на их сплетенные руки. На безымянном пальце Винченцо нет кольца дяди Иньяцио. Он подарил его сыну в день свадьбы, предварительно поправив у мастера.

— Это кольцо принадлежало другому Иньяцио, тому, кого я считал своим отцом. Это он создал наше дело, — сказал он, вручая кольцо. — Теперь оно должно принадлежать тебе, а ты потом передашь его своим детям.

Винченцо сдержал волнение, когда сын со всей серьезностью взял кольцо с его ладони и надел на палец поверх обручального.

Винченцо смотрит на свою жену. Свою спутницу по жизни и в горе и в радости.

— Да, — просто отвечает она.

Наклоняется, целует его уже седые волосы, и он прижимает к себе ее руку. Джулия вспоминает все их ссоры, думает о незаконнорожденных детях, о том, как она порывалась сбежать, когда в первый раз забеременела, о его отказах на ней жениться, о неприязни матери, которую она терпела годами, о презрении общества.

— Жила.

А по-другому она никогда не хотела.

Эпилог Сентябрь 1868

По одну сторону — смерть, по другую — судьба.

Сицилийская пословица

Воздух напоен сладкими ароматами. Пахнет медом, цветами и фруктами, зрелыми маслинами и мятым виноградом.

Как будто весна.

На самом деле — невероятно мягкий сентябрь.

Вилла в Оливуцце, в будущем — главная резиденция Флорио, утопает в зелени огромного поместья.

Высокие стены готического фасада сходятся над арочным порталом, бифории прикрыты белыми занавесками, за белоснежной тканью гудят пчелы. Солнце не такое палящее, как летом, но приятное.

Комната на первом этаже правого крыла, в самой тихой части палаццо, обставлена с роскошью. Два окна выходят в сад. Слышно, как прачки выбивают белье в нижних подсобных помещениях. Одна из них напевает.

Кресла, обитые бархатом, персидские ковры, туалетный столик из красного дерева и большая кровать с резным изголовьем.

Винченцо утопает в подушках. Погода стоит теплая, но на нем домашний жакет, ноги укрыты одеялом. Один глаз полузакрыт, смотрит в пустоту, одна рука неподвижно лежит поверх одеяла. Другая настойчиво ищет его край, тянет, теребит ногтями. Джулия смотрит на него, и душа ее разрывается.

Она рядом в кресле, с сухими глазами. Слезы кончились, но они вернутся позже, она знает. О, еще как знает!

Не уходи, говорит она про себя. Один раз даже произносит вслух, но шепотом, он не услышал.

Нет, она не хочет об этом думать. Он все еще здесь, со мной,