Львы Сицилии. Сага о Флорио - [125]

— Do ut des[16], — произносит он наконец. — Так я и думал.

— Совершенно верно.

Пауза. Иньяцио смотрит, восхищенный идеальной выдержкой обоих. Дуэль без ненависти.

— Что вы хотите? — спрашивает мужчина.

— Полномочия создать кредитное общество для торговых нужд Сицилии. — Винченцо скрещивает руки на массивной груди. — Если Савойя приберут к рукам Королевский банк, нам, коммерсантам, придется финансировать себя другим образом.

Завеса дыма превращается в занавес для ведения наблюдения, в сеть, задерживающую несказанные слова.

— Вы, дон Флорио, человек, мало сказать, любопытный. Сначала вы сдали в аренду свои пароходы Бурбонам для патрулирования острова, а теперь продаете информацию о Королевском банке Савойе. — Он взмахивает рукой, пепел от сигары падает на пол, разлетаясь по майолике. — Да вы откровенный оппортунист!

— В данный момент мои корабли конфискованы вашим диктатором Гарибальди и я ими больше не располагаю. Что касается остального, поймите, мое положение было не настолько прочное, чтобы я мог перечить королю. Да и вы не пытались связаться со мной раньше, как с другими, в прошлом году.

Снова молчание. На этот раз полное удивления и недоверия.

— Да, Палермо. Здешним людям кажется, что они умеют хранить секреты, однако…

— Надо знать, что просить и у кого, — замечает Винченцо.

Большие усы гарибальдийца шевелятся, обнажая легкую саркастическую гримасу.

— Вы и ваш дом, синьор, можете отказать кому угодно по своему усмотрению. У вас было исключительное право на почтовые перевозки, и можно сказать, вы монополист в королевских морях, практически освобожденный от налогов благодаря скидкам, полученным от Короны. Вы могли бы оказать помощь революции двенадцать лет назад и все-таки не стали, помните? Я был там, мы оба это знаем, не трудитесь отрицать. Но что было, то прошло. Сегодня вы пришли поговорить о делах, и я вам отвечаю. Полагаю, это то, что интересует нас обоих.

Иньяцио видит сжавшуюся в кулак руку отца, замечает в нем признаки растущего нервного возбуждения. Кольцо дяди Иньяцио, с которым он никогда не расстается, сверкает так, будто подает сигнал тревоги.

— Не люблю терять времени зря. Итак, да или нет?

Гарибальдийский командир приглаживает несуществующую складку на брюках.

— У вас будет ваше кредитное учреждение в обмен на информацию о Королевском банке. Единственное, это может не понравиться Гарибальди, но не думаю, что он воспротивится. Что до остального… — Он разводит руками. — Всегда к вашим услугам.

Винченцо встает, Иньяцио вместе с ним.

— В таком случае я скажу вам, что лично нас интересует. Помогите нам — и найдете в нашем лице союзников. Дайте мне гарантию, что торговый дом «Флорио» не пострадает от новых властей, что корабли будут мне возвращены в целости и сохранности. Это на данный момент. В дальнейшем мы поговорим о пересмотре почтовых соглашений с… теми из Турина. Сможете устроить?

Тот протягивает ему руку.

— Можете рассчитывать на мою поддержку, и не только в данном деле, — говорит он, указывая глазами на портфель с документами. — Сицилия стоит перед лицом нового будущего, и она нуждается в вашем крепком плече. Говорю вам это как государственный секретарь.

Наконец в диалог вмешивается Иньяцио.

— Вы окажете нам большую услугу, адвокат. Вы — человек действия, — говорит он тихо, спокойно. Не просит, а выражает уверенность. Говорит правду. У него хриплый голос, такой же как у отца, без оттенков. — Флорио не забывает тех, кто им помогает. Мы в Палермо можем рассчитывать на то, чего ни у Бурбонов, ни у Савойи, нет. И вы хорошо понимаете, что я имею в виду.

Он протягивает руку, гарибальдиец пожимает руку сначала ему, потом Винченцо.

Они еще не знают, что этот человек, Франческо Криспи, бывший революционер, бывший мадзинист, подозреваемый в политическом убийстве, в будущем председатель совета министров, министр иностранных дел и министр внутренних дел Королевства Италия, станет адвокатом дома Флорио.

* * *

Этот день, кажется, похож на все остальные. Пароходы прибывают в бухту Кала и разгружают пряности, ткани, дерево и сумах. Телеги, груженные серой и цитрусовыми, ждут на пирсе, когда их освободят от ноши. Перезвон городских церквей, зовущих на мессу, смешивается с криками первых ласточек. Издалека доносится шум молотов и прессов литейного завода «Оретеа».

По улицам, среди каменных стен, снует народ — глаза цвета агата, руки цвета меди, рыжие волосы, молочная кожа, — люди всех мастей. Палермо каждого привечает.

За районом Кастелламмаре, там, где будет новый город, среди огородов и виноградников, вырастают виллы новых богачей. Элегантные дома, окруженные экзотическими растениями, привезенными из английских и французских колоний, возводятся на фундаментах старых палаццо.

Там Иньяцио Флорио построит величественный палаццо Оливуцца, там родятся еще один Иньяцио и еще один Винченцо, там будет и вилла Джозефа Уитакера. Но еще не пришло время рассказывать об этом. И не время рассказывать о том, что в том же самом месте построят небольшие виллы в стиле либерти, которые по прошествии лет снесут скреперами, расчищая место для бетонных домов.