Львовская гастроль Джимми Хендрикса - [11]

Аудрюс, увидев перед собою вывеску «Гастроном», сразу направился ко входу.

— Эй, нам не туда, правее! — крикнул ему в спину Алик и, когда литовец обернулся, указал ему рукой на малоприметную, но многообещающую, особенно на пустой желудок, вывеску «Кафе».

Внутри было шумно и накурено, а значит — уютно. За каждым столом гудел разговор, пилось пиво, душевно хрустела на неухоженных, но острых зубах сушеная рыба. Легкий мат добавлял энергии этому хору замедленных алкоголем мужских голосов.

— Вон, — Алик ткнул пальцем в правый дальний угол.

Там действительно за столом сидели только двое, а могло к ним присесть еще не меньше четырех!

— Ты иди, садись! Я возьму! — скомандовал Алик и отошел к прилавку, под стеклом которого украшенные вызывающими улыбку ценниками лежали редко портящиеся продукты.

Двое соседей по столу, один в свежевыстиранном ватнике, второй в костюме с галстуком, уважительно приглушили свой разговор, когда Алик поставил на стол два бокала пива и тарелку, на которой бесстыдно соседствовали две котлеты по-домашнему, два соленых огурца и две таранки размером с ладонь.

— Ты мне всё-таки скажи, что думаешь! Наш гэбэшник сказал правду? — спросил Алик, уже усевшись напротив литовского друга.

Аудрюс пожал острыми плечами. Его куртка лежала рядом на лавке, а синий поношенный свитер выдавал недостаточность мясного и жирового покровов костей.

— Ты обе ешь! — Алик небрежно, но уважительно кивнул на котлеты. — Ты теперь в Европе… Там выжить сложнее…

Аудрюс взял котлету пальцами, поднес к носу, понюхал и улыбнулся.

— Может, и правда, — сказал он, глядя на котлету в руке. — Сам подумай! Разрыть могилу в Штатах, отрезать у покойника кисть, запаковать, чтобы не провонялась, перевезти через Атлантику в Литву и оттуда поездами во Львов… Разве хиппи когда-нибудь знали слово «логистика»?!

— А что это? — спросил, остановив глоток пива, Алик.

— Вот видишь, — сказал Аудрюс. — Не могли эти ребята сами такое прокрутить…

— Это в корне меняет многое, — задумчиво протянул Алик и продолжил прерванный глоток.

— Что меняет? — Аудрюс уставился в глаза старому другу.

— Ну… картину нашего мирозданья… Джими Хендрикс был врагом капитализма, и при этом его ценили в КГБ?!

— Послушай, извращенцы есть везде! Мой знакомый голубой диджей из Каунаса однажды так запал на одну барменшу, что чуть не поменял ориентацию! С каждым может случиться! Не только с кагэбистами! Да и этот твой капитан… он какой-то мягкий…

— Ты что, думаешь, он до сих пор за нами…

Аудрюс отрицательно мотнул головой, из-за чего длинная шевелюра чуть не сошлась, как занавес, на его лице, оставив только нос и часть глаз.

— Нет. — Он поправил рукой волосы. — Он романтик. Видно, случайно в органы попал…

— Да, но он сказал, что их там много было, тех, кто помог Москву обмануть и за деньги Москвы привезти нам его гениальные пальцы…

— Остынь! — Литовец взял в руку вторую котлету по-домашнему. — Ты живешь в прекрасной стране, в прекрасном городе, где даже в советские времена кагэбисты любили Джими Хендрикса! Да им памятник надо поставить, вашим гэбистам!..

— Ну, ты тоже романтик! Может, еще рядом с могилой Джими такой памятник воткнуть?!

— Старик, — на лице у Аудрюса расплылась слегка высокомерная улыбка, — ты что, забыл? Make love, not war! Главное в нашей жизни — любовь. И если нас когда-то любили кагэбисты и при этом старались не трахать?! Разве это не прекрасно?!

— Да. — Алик пожевал губы, побуравил взглядом два одиноко лежавших на тарелке огурца. — Видишь, огурчики я взял, а к пиву они никак… Не гармонируют! Я сейчас!

Алик поднялся, отошел к прилавку. Аудрюс задумчиво наблюдал за барменшей, с внимательной улыбкой на лице выслушивавшей высокого длинноволосого клиента. Потом она сняла с полки за своей спиной рифленую бутылку с прозрачной водочной жидкостью. И полилась эта водка в стопочки, голодно уставившиеся своим незакрывающимся глазом в серый потолок.

— Эй, друг, ты не из Винников? — спросил неожиданно Аудрюса мужчина в чистом ватнике.

— Нет, я из Литвы.

— О! — Мужчина в ватнике поднял указательный палец перед своим собеседником. — Я ж говорил, они не наши… они котлеты пальцами едят! Другая культура!..

Глава 6

Въезд во двор дома со стороны улицы Федорова снова был закрыт — в этот раз какой-то недотепа оставил перед воротами свой «жигуль» цвета мокрого асфальта.

Оксана, осмотревшись, втиснула свою «Чебурашку» между двумя иномарками, припаркованными под Старопигийским институтом, и, закрыв машину, вошла во двор. Со стороны Федорова на этом доме номера не было. Может, именно поэтому автолюбители с завидной регулярностью бросали свои машины под воротами.

Поднимаясь по деревянным ступенькам на свой второй этаж, Оксана прислушалась к их поскрипыванию. Ступеньки в ее парадном отличались тихостью и податливостью.

Стянув с ног высокие осенние сапожки, хозяйка прошла в единственную комнату маленькой и уютной квартиры, уселась на диван. Перевела дух. Прислушалась к легкому шуму усталости в голове. Вчерашний вечер затянулся до часа ночи, она с подругами веселила корпоратив страховой компании. За столом, как, видимо, и в самой страховой компании, заправляли женщины. Несколько тихих перепуганных мужчин среди расслабленных, украшенных алкогольным румянцем дам. Скорее всего, эти мужчины не были даже сотрудниками страховой компании, а всего лишь мужьями тех, кто праздновал.