Львиный мальчик - [13]

— Чарли? — спросила Магдалина, не просыпаясь.

Анеба погладил жену по голове. Ему так хотелось встать, выдавить зеркало и выкинуть этих двоих за борт. Возможно, ему бы это даже удалось, ведь папа Чарли был очень высоким и сильным. Но сейчас еще не пришло время. Сначала надо было выяснить, почему их похитили. Освободиться можно и потом.

— Во парикмахер ни папа, во маме и кваду, во гиме и сононко, во хвене какрака, — продолжил мужчина.

Означало это примерно следующее: «У вас обоих плохой парикмахер, одежду вы нашли в грязной канаве, ваша мать — банановая трава, у вас слишком большие носы, а ваша глупость так известна, что на главных площадях ей уже ставят памятники…»

Фраза «у вас слишком большие носы» пришлась Анебе по душе, и он ритмично повторил ее несколько раз, с каждым разом все громче и громче:

— Во хвене какрака, во хвене какрака, ВО ХВЕНЕ КАКРАКА!

— Хватит! — завопил Толстяк.

— Я бы и сам рад, — невинно ответил Анеба. — Впрочем, вы знаете, что надо сделать.

И он снова продолжил зловеще бормотать непонятные слова.

Глава седьмая

Примерно через час Чарли услышал шум. Кто-то спускался по лестнице. Мальчик даже не успел спрятаться. Прямо перед ним стояла высокая кареглазая девушка.

Она удивленно посмотрела на мальчика и что-то крикнула, кажется, по-французски.

Чарли французский знал, брат Жером уделял много внимания изучению иностранных языков. Он понял, что сказала девушка: «Френсис! Смотри! Тут мальчик, маленький африканец!»

Чарли внимательно оглядел незнакомку: стройная, мускулистая, одетая в майку и коротенькую юбку. На ногах у девушки были балетные тапочки. Темные волосы стянуты на затылке так крепко, что уголки глаз подтянулись к вискам, и во всем лице сквозило что-то азиатское. Хотя национальность незнакомки определить было достаточно сложно. Чарли даже немного обиделся, что его так бесцеремонно обозвали африканцем. У балерины (а девушка явно походила на балерину) в жилах текла кровь и Черного континента.

Вслед за балериной на палубу спрыгнул тот, кого она называла Френсисом, — молодой темноволосый мужчина в ковбойских сапогах и широкополой мексиканской шляпе. На поясе у него висела кобура на два пистолета. Один пистолет находился в кобуре, другой поблескивал в руке незнакомца.

Чарли еще ни разу не общался с настоящей балериной и ковбоем с пистолетами.

— Бонжур, — неуверенно сказал мальчик.

— Привет, — ответила балерина по-французски.

Френсис приветливо кивнул. Чарли немного расслабился.

— Не могли бы вы убрать пистолет? — вежливо попросил мальчик, тоже по-французски.

Балерина закатила глаза и, обернувшись к своему спутнику, разразилась невероятно быстрой тирадой на французском. Скорее всего, она говорила на каком-то диалекте, потому что мальчик понял далеко не все. Однако общий смысл уловил.

— Опусти пистолет. Не будь таким идиотом, это всего лишь ребенок, — говорила она.

Чарли перевел взгляд на пистолет, и у него возникло подозрение, что оружие не настоящее, — таким игрушечным оно казалось в руке ковбоя. Да и сам ковбой на настоящего тоже не походил. Во-первых, ковбои обычно загорелые до черноты, а этот — белый как мел. Во-вторых, он чересчур ярко одет. И наконец, на плече у ковбоя сидела обезьянка в крошечных ковбойских сапожках. На поясе у обезьянки болталась игрушечная кобура. Ну где вы видели ковбоя с обезьяной на плече?

Френсис убрал пистолет. Балерина предложила Чарли подняться на корабль. Мальчик согласился, понимая, что в случае отказа ему придется прыгать за борт. А из воды его выловят и все равно заставят подняться. Выбирать не приходилось.

— Иди, — сказала балерина, подтолкнув мальчика.

Чарли не нравилось, когда его толкали. К тому же его раздражало, что девчонка ненамного старше его так себя ведет.

Впрочем, мальчик скоро позабыл об обиде и принялся вертеть головой по сторонам. Корабль поразил его: огромный, с гигантскими стволами мачт и бухтами просоленных канатов на палубе! Мимо то и дело пробегали загорелые моряки. Корабль, казалось, пел. Он ревел, подпрыгивал на волнах, поскрипывал и ворчал. Мотор глухо выводил свою ритмичную мелодию.

— Иди! — повторила балерина.

Она снова подтолкнула мальчика, и он оказался прямо напротив распахнутой двери каюты. Переборки на корабле тоже были покрыты золотой резьбой.

— Маэстро! — позвала девушка, стучась в открытую дверь. — Y'a quelque chose[1].

Чарли все понял, и ему совсем не понравилось, как его представили.

— Смотрите, что тут, — повторила балерина.

Мальчик шагнул в каюту и замер. Ничего подобного раньше ему видеть не приходилось.

Каюта была крошечная, но потрясала воображение. А посреди необычной каюты стоял самый необычный человек, которого Чарли когда-либо встречал. Он был огромного роста — прямо великан. Мужчина опирался на столик. На нем были белые бриджи и зеленый вельветовый сюртук; бледное лицо обрамляли светлые, почти белые, длинные волосы. Глаза незнакомца сияли голубизной льда. В руке он держал стакан янтарного бренди, а на столе громоздились пачки денег.

Чарли стоял и смотрел во все глаза.

— Бога ради, — заговорил великан с южным акцентом, — и что теперь?

— Я его нашла, — ответила балерина. — На полицейском катере.