Львиное Сердце - [135]

– Не моя вина, что меня тошнит в море, – возразил Джон.

– Пора бы уже привыкнуть, – фыркнул Ричард. – Тебе скоро плыть назад.

Джон надулся.

Мне доводилось слышать о планах герцога насчет Джона и незаконнорожденного брата, Жоффруа. Обоим запрещалось появляться в Англии, пока мы совершаем Крестовый поход, – чтобы предотвратить попытки захватить трон.

– Мир, – сказала Алиенора.

Братья подчинились, и я улыбнулся про себя. Двое взрослых мужчин успокоились, стоило ей произнести всего одно слово.

– У меня было много дел, мама, но у тебя еще больше, – сказал Ричард. – Я благодарен тебе.

– Проведя столько лет в заточении, я знаю, как прекрасно вновь оказаться на свободе, – проговорила королева. – Я с радостью отдала приказ опустошить тюрьмы. Кроме того, это милосердное деяние поможет душе Генриха на небесах. Ваш господин отец погребен?

– Да. В Фонтевро, как он распорядился, – безразлично ответил Ричард.

Лицо государыни омрачилось.

– До сих пор не могу поверить, что его нет.

Она все еще питает к нему чувства, с удивлением подумал я. Возможно, это лишь крупицы былой любви, но они есть. Ричард снова взял ее за руку.

– Теперь ты свободна. И снова королева!

– До твоей женитьбы.

– Даже тогда тебя будут любить и почитать, мама.

Глаза ее потеплели.

– Ты взял с собой Джона, а следовательно, внял моему совету.

– Внял, после долгих размышлений. Ему отойдут графства Сомерсет, Дорсет, Девон и Корнуолл, а также Ноттингем и Дерби. Эти владения обеспечат ему ежегодную ренту в четыре тысячи фунтов – вполне достаточно для принца крови.

– Это хорошо, – сказала Алиенора.

– Я благодарен, сир, – заявил Джон.

Ричард сурово посмотрел на него.

– Щедрое вознаграждение за вероломство.

Щеки у Джона покраснели, взгляд потупился.

– Кровь есть кровь, – сказала Алиенора. – Нельзя бросать своих.

Поступки герцога казались мне не очень понятными. Он как никто другой ценил преданность и верность. Ричард щедро вознаградил баронов и рыцарей Генриха, оставшихся с ним до конца: лучшим примером был Маршал. Тех, кто не проявил должной верности, он лишил должностей или подверг штрафу, а кое-кого покарал обоими способами. Вороватого сенешаля Анжу даже заковали по рукам и ногам и бросили в темницу. А трусливый Джон, бросивший умирающего отца, как только стало ясно, что его дело проиграно, не понес никакого наказания. Совсем напротив: ему пожаловали изрядный кусок Англии, способный обеспечить огромный годовой доход. Как сказал мне де Дрюн, он отошел Джону в утешение за то, что его не провозгласили наследником. Этой чести удостоился Артур, сын Джефри, покойного брата Ричарда и Джона. Расчетливый шаг – двухлетний ребенок вряд ли станет угрожать престолу, пока Ричард совершает Крестовый поход. Джон, уже взрослый, являл собой совершенно иную, более опасную кандидатуру.

– Давай забудем прошлое, – обратился Ричард к Джону. – Ты – единственный брат, который остался у меня, и я хочу, чтобы мы были друзьями.

– И я желаю этого всем сердцем, – искренним тоном заверил Джон.

Под одобрительным взглядом Алиеноры два брата обменялись поцелуем мира.

Я не поверил ни единому из слов, слетевших с мясистых губ Джона, но, украдкой поглядев на Фиц-Алдельма, убедился, что мой враг доволен этой новой дружбой. Расстроенный этим обстоятельством, я принялся размышлять. Занятые после смерти Генриха своими обязанностями, мы редко виделись с Фиц-Алдельмом. Но, порывшись в памяти, я отметил, что не раз заставал его беседующим с Джоном. Вспомнилось и их вероятное свидание в Бонмулене в прошлом ноябре. Господь распятый, подумалось мне. Эти двое в сговоре. Меня беспокоило, что у меня нет ни малейшего представления о цели этого сговора.

– Я представлю тебе двух самых верных моих людей, мама, – сказал Ричард.

И снова я отмел в сторону свои заботы.

Герцог подозвал Фиц-Алдельма, тот подошел к королеве и преклонил колено. Этот человек много сделал на службе в Аквитании, заявил Ричард; без него значительная часть земель попала бы в руки мятежникам. Преданный и работоспособный, Фиц-Алдельм оказался просто неоценим.

Алиенора протянула Фиц-Алдельму руку для поцелуя. Они обменялись парой фраз.

Джон с явным удовольствием наблюдал за этой картиной.

У меня засосало под ложечкой. Мой враг имел теперь двух могущественных покровителей в лице Ричарда и его брата. Надежда поквитаться с ним становилась несбыточной, как никогда.

– Руфус! – В голосе Ричарда звучала теплота.

Я разминулся с Фиц-Алдельмом, который вернулся на свое место у двери. Мы даже не посмотрели друг на друга. Я опустился на колено перед Алиенорой и герцогом, склонил голову.

– Сир. Мадам.

– Встань, Руфус. – Сильная рука герцога подняла меня. – Познакомься с Руфусом, мама. Это мой бывший оруженосец, ирландец, а теперь рыцарь моего двора. Он обладает сердцем льва и яростен в битве. Он прямодушен, стоек и предан, и я не могу представить лучшего товарища, чтобы идти в бой против Саладина.

– Мой сын не разбрасывает похвалы просто так, Руфус, – сказала Алиенора. – Мне радостно знать, что ты будешь с ним в Крестовом походе.

– Я никогда его не оставлю, мадам, если только он сам не прикажет, – ответил я осипшим от чувств голосом.