Львиное озеро - [32]

Вернулся Дарси с ржавой канистрой.

— Это подойдет? — спросил он, устало садясь на камни. Паола кивнула.

— Он похоронил Бэйрда среди скал, — сказал инженер, наклонясь ко мне, — Я видел могилу. Вон там. Он слишком устал, чтобы рыть яму, и запихнул труп в расщелину, забросав камнями. — Дарси колебался, потом разжал кулак и показал мне камешек размером с голубиное яйцо. Тот был серого цвета, но, когда инженер поскреб его ногтем, вдруг заблестел тусклой желтизной.

— Знаешь, что это такое? Канистру я нашел на могиле, — продолжал Дарси, не дав мне ответить. — Она была полна этих шариков. Как жертвенный сосуд… Попробуй, какой тяжелый.

Он бросил шарик мне на ладонь. Я вздрогнул, поежился и, повернув голову, посмотрел в ту сторону, где маячила черная громада скалы. Да, индеец был прав: я почувствовал, что ненавижу это озеро и буду ненавидеть его до конца своих дней.

— Ублюдок заслужил смерть, — тихо шепнул мне Дарси, но Паола услышала эти слова и болезненно вздрогнула.

— Ты лучше меня разбираешься в минералах, — сказал инженер, протягивая ей находку. — Что это по-твоему?

— Золото… — пробормотала Паола голосом, полным тоски и страха.

— Да, — подтвердил Дарси и рассказал ей, как он нашел самородок. Девушка повернулась и устремила взор в дальний конец озера.

— Нет… — содрогнувшись, шепнула она. — Нет, нет!

Она вскочила, бросилась к воде и через минуту принесла еще четыре самородка.

— Значит, это все правда? — шепнула Паола. — Проклятое место!

— Возьми себя в руки, девочка, не плачь. — Дарси тяжело встал. — Твой отец нашел то, что искал всю жизнь, и эта находка не принесла ему ничего хорошего.

— Не в золоте дело. — Она вскочила и, спотыкаясь, побрела к телу отца.

— Что за бес в нее вселился? — растерянно спросил Дарси, глядя ей вслед.

Жуткая мысль вдруг обожгла мое сознание, столь жуткая, что я не осмелился высказать ее вслух.

— Не знаю, — тихо ответил я, пристально следя за Паолой. Она постояла возле отца и вернулась к костру. Глядя на ее лицо, я подумал, что не одного меня грызет червь сомнения.

— Если б только он был в сознании и мог говорить… — тихо сказала она.

— Возможно, так оно и лучше, — ответил Дарси.

— Ты ничего не понимаешь.

— Вот как? Я прекрасно понимаю, что мы сидим на грудах золота. Это объясняет все. Ян был прав, он давно подозревал, что Берт помешался на этой почве.

— Вы все еще верите в это? — спросила меня Паола, и голос ее звучал едва слышно. — Ян, скажите ему правду. Только вы знаете, что здесь произошло.

Я молчал. Дарси схватил меня за руку.

— Оставим ее одну, — сказал он мне на ухо. — Бедняга измучилась, довольно с нее.

Паола снова смотрела в серое лицо Лароша. Я встал, и мы с Дарси отошли в сторону.

— Где лежит Бэйрд? — спросил я его.

— Вон, — он кивнул в сторону нагромождения скал на полпути между остатками лагеря и самолетом. Я пошел туда. Я должен был получить подтверждение своей догадке.

Могила действительно была простым углублением в скале, занесенным серым илом. Две сосновые ветки, связанные проволокой, играли роль креста.

— Интересно, когда именно он умер? — пробормотал я.

— Это имеет какое-нибудь значение? — спросил Дарси.

— Не знаю. Но Ларош был убежден, что Бэйрд мертв, когда покинул его. Я тоже в этом уверен.

— Видимо, он погиб уже при столкновении.

— При столкновении никто не пострадал, Ларош признался в этом. — Я подумал о канистре с самородками. Ведь это Бриф поставил ее на могилу. Надо взглянуть на тело.

— Господи, зачем? — воскликнул Дарси.

— Сам не знаю, — ответил я. Я не решался рассказать ему, что именно ожидаю найти. Опустившись на колени, я начал отгребать ил и вытаскивать мелкие валуны голыми руками.

— Проклятье! — Дарси схватил меня за плечо. — Что с тобой? Оставь его в покое.

— Теперь ему ничем не повредишь, — ответил я, освобождаясь. — Он ведь мертв, не так ли?

Видимо, мое волнение передалось и Дарси, потому что он бросил свои попытки отговорить меня, а под конец и вовсе стал помогать расшвыривать камни. Вскоре мы освободили верхнюю половину тела и застыли, переполненные ужасом: вся правая сторона головы Бэйрда была снесена напрочь!

— Это топор, — вымолвил наконец Дарси, и я кивнул. Я предполагал, что найду здесь нечто подобное, но такая страшная рана все же оказалась для меня неожиданностью.

— Все, — проговорил Дарси. — Завтра уходим, а его оставим здесь.

Он имел в виду Лароша, но не мог найти в себе силы вслух произнести это имя. А я мучительно раздумывал, стоит ли делиться с ним своей догадкой.

— Ну что, скажешь, я не прав? — зло вскричал Дарси. — По-твоему, это несправедливо — оставить подыхать тварь, которая оказалась способной на такое?

Я обнажил правую руку Бэйрда. Кисть была раздроблена, не хватало нескольких пальцев. Кровавые бинты… А под рукой — холщовая сумка.

— Паола не уйдет, — сказал я и вытащил сумку из-под камней. Она тоже оказалась набита тусклыми серыми шариками.

— Откуда ты знаешь? — раздался за моей спиной голос Дарси. Он явно не понимал, что означает эта сумка и сколь важна наша находка.

— Она сама мне сказала, — ответил я, продолжая раздумывать о сумке, аккуратно захороненной вместе с телом. Во всем этом был какой-то символический смысл. Человек, предавший земле Бэйрда, подарил ему все найденное богатство. Что это? Отречение? Безумная попытка замолить совершенный грех?